Ода мантам

Ода мантам

Закладка мантов в каскан. Фото автора

Если б я мог, то посвятил бы оду мантам, но поскольку не обладаю даром стихосложения, то скажу прозой. Я благодарен этому блюду ещё и за то, что оно не раз, в критические моменты моей карьеры, спасало меня и мою семью от голода. Мне очень часто доводилось оставаться без работы, и в такие моменты я не брезговал любой формой заработка, потому, что самым страшным для меня было одно – лишиться работы. Я приходил в любой бизнес-центр, находящийся неподалёку от дома, и предлагал им свои услуги – приносить на обед горячие манты. И деньги, заработанные подобным образом, до сих пор ставлю выше по достоинству, чем те высокие доходы, что доведётся мне получать позже.

Следует ещё подчеркнуть, что манты – это, если можно так выразиться, чисто семейное блюдо. Наряду с домашними пельменями, его по праву можно отнести к разряду тех блюд, что способствуют укреплению семейных уз, поскольку при приготовлении данного блюда мы сталкиваемся с этапами, когда одному человеку бывает достаточно сложно справиться. Например, во время «лепки» мантов.

Сколько разного рода шуток и розыгрышей происходит в семье во время этого занятия, в ожидании скорого пожатия плодов собственного творчества. Это сплачивает семью. И это ощущение своей сопричастности к чему-то доброму, тёплому и доверительно-домашнему, вероятно, где-то глубоко внутри, способствует закладке того благодатного семени, которое уже потом, спустя годы, созреет и даст свои плоды в виде чуткого отношения ко всему живому, позволит сохранить в душе благодарность по отношению к своим родителям и подтолкнёт к тому, чтобы соответственным образом подойти к воспитанию собственных детей. Во всяком случае, так мне кажется.

Переехав в Питер (тогда ещё Ленинград), и женившись, я крепко задумался – чем же мне всё-таки заняться и как кормить семью. Сейчас, спустя столько лет, не могу без улыбки вспоминать о том, как я собирался открыть кооператив «Манты» – этакое небольшое предприятие быстрого обслуживания, что выглядело вполне логично и отвечало требованиям, провозглашённым М. Горбачёвым на заре «перестройки». Какой же, я все-таки наивный простофиля! Как и полагается, я собрал все необходимые для регистрации бумаги и двинулся в Василеостровский трест столовых.

Ходил я туда ровно три недели подряд, совершенно искренне недоумевая – почему мне всё никак не подписывают и не регистрируют моё детище, столь необходимое народу? В то время как другие, более «шустрые», выходили из кабинета заведующей с широкой улыбкой на лице и красовавшемся круглым штампом в углу листка. Вначале, заведующая, внимательно выслушав меня, смотрела на меня, гадая – откуда я сейчас вытащу и положу ей на стол «заветный» свёрток. Во вторую нашу встречу, настала очередь недоумевать теперь уже мне:

«Ну, почему она не подписывает?»

«Ты что – тупой? – вскидывая вверх брови и глядя широко раскрытыми глазами, как бы говорила она. – А ещё на Востоке родился…

А я ей плёл какую-то ахинею, что-то вроде: «…и, как говорил на съезде партии Михал Сергеич Горбачёв… это как раз отвечает требованиям… в русле постановления» и так далее.

В следующий раз, меня уже принимал её заместитель. К концу третьей недели, находясь внизу, в коморке вахтера, я из последних сил хрипел что-то по поводу кооперации, упоминая работы Ленина, но меня уже не мог слушать даже комендант. Так, в зародыше, была убита несостоявшаяся идея – накормить пол Питера мантами. А жаль…

И, все же, мне удалось частично осуществить задуманную идею! Но, уже в качестве наёмного работника в кооперативе «Анна» на улице Хлопина, где я одно время работал, специализируясь исключительно на мантах. Я даже чётко запомнил этот год – 1991, – потому, что именно с этого года «веками» застывшие цены, станут плясать и выделывать такие кренделя, от которых мы и по сию пору не можем до конца оправиться.

В этом кооперативе на мою долю выпала благороднейшая задача: накормить бедных и всегда голодных студентов мантами, с чем я, хоть и с трудом, но справлялся. Для справки: без дежи (ёмкость для замеса теста), без специального оборудования, вручную я за день умудрялся замесить, раскатать, слепить, отварить и реализовать не менее 1000 – 1200 мантов в день. Мой личный «рекорд», после которого я уже был «никакой» – 1257 мантов в день.

Мой рабочий день начинался 7 утра и заканчивался в 7 вечера. Другой на моем месте давно бы взвыл. Но, как вы, вероятно, догадались – я ведь ничего «просто так» не делаю; я «выторговал» для себя очень выгодные – на первый взгляд – условия: добился, чтобы мне платили с каждой проданной единицы мантов – 10 копеек. Вначале все шло замечательно: каждый день я зарабатывал по 100 рублей в день (сумасшедшие деньги!). Не у каждой уборщицы в месяц могла выйти такая сумма. Как сейчас помню, в Питере тогда были очень модны «кроссовки». Стоили они где-то порядка 1200 – 1300 рублей. И я уже представлял себя в них.

Но в январе-феврале 1991 года, цены вдруг резко подскочили. Потом мы, конечно же, привыкнем к подобным «штучкам», но тогда… Естественно, манты тоже подорожали. Однако мне продолжали исправно платить 10 копеек за штуку. Потом, они ещё раз подорожают. И к концу года – в третий раз. Моя же зарплата будет оставаться неизменной.

На все мои справедливые возмущения, мои работодатели совали мне под нос подписанную мною же бумагу-договор, где стояла моя подпись. Это уже потом, я стану «умным» и буду, составляя в дальнейшем аналогичный договор, указывать сумму, причитающуюся мне, уже в процентном выражении. Но, как всегда, в последний момент не учту ещё какой-либо важной мелочи. И меня снова «кинут». Ну, что здесь поделаешь – вероятно, «судьба такой».

Но я не унывал. Что ж, меня обделили в зарплате, но в моих руках ещё оставались продукты и главный из них – фарш. Не могу понять – то ли фарша было слишком много, то ли ещё по какой причине, но, как у всякого повара, у меня к концу дня оставалось немалое количество «неучтённого» фарша. Что делать с ним? Не торговать же возле метро? И я раздавал и предлагал его всем знакомым.

Домашний холодильник и морозильник до отказа были забиты фаршем. Домочадцев тошнило от одного его вида. Друзья при встрече, завидев меня издали, старались незаметно перейти на противоположную сторону улицы. И только близкая и дорогая Галина Николаевна и её верная беспородная собака по кличке «Мышь», всегда и неизменно радовались, когда я после работы заваливался с пакетом перемолотого мяса.

В этот период, меню в доме состояло всего из трёх – четырёх основных: на первое, обычно, варился суп с фрикадельками, а на второе – либо котлеты, либо тефтели, либо ленивые голубцы. Иногда для разнообразия я готовил цыганскую «Канзурку» (те же самые тефтели, только с большим количеством томата и варёным картофелем). Основным же, блюдом, на которое уходила «львиная доля» фарша, естественно являлись манты.

Это была самая счастливая пора в моей жизни, поскольку именно в этот период я чуть ли не прописался у Галины Николаевны, днюя и ночуя довольно продолжительное время. Манты мы делали исправно – раз в неделю. Другой человек на её месте, давным-давно прибил бы меня этими мантами. Но вы не знаете Галину Николаевну: абсолютно непривередливая в еде, она была благодарна мне за любое блюдо, но зная, как я неравнодушен к мантам, порою намекала, хитро сощурившись: " Ну, что, Голибушка, что-то давненько мы с Вами не делали мантов, а?»

И я, к нашей взаимной радости, отмечал озорные искорки, вспыхивающие в её глазах, которые имели чудесное свойство, в следующее мгновение, озарять и заполнять ярким светом и теплом всё пространство маленькой хрущёвской квартирки.

Ах, до чего ж, это были счастливые дни!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.