Форель с зеленым соусом

Форель с зеленым соусом

Я с детства не умею загадывать желания. Все началось с тортов в честь дня рождения. Точнее, со свечек, которые я должен был задуть с мыслью о том, чего больше всего хочется. Я долго думал. Гости за столом, жаждущие испробовать десерт, уже порывались задуть свечи за меня, а я с сосредоточенной миной продолжал размышлять… Нет, свечи я в итоге задувал. Но вот с определением конкретного желания ничего не получалось.

Дело не в том, что у меня все было и больше ничего не хотелось. Я тоже, как и все, выпрашивал у родителей машинки, железные дороги и даже неигрушечную трубу. Однако в посыл «загадай желание» я с детства вкладывал слишком большое значение, пусть тогда до конца и не осознанное.

Для меня загадать желание было и остается ответственной процедурой. Концентрированным в словах выражением цели, некой эссенцией жизни, которой нельзя злоупотреблять, – ценна каждая капля. Желания двигают нами. Они всегда с нами, они даже порою начинают управлять нами, и упаси Боже заблудиться в этом напоре, потерять самого себя. Вот поэтому я так аккуратен с желаниями.

Синай собралась в Иерусалим, посетить Стену Плача. Она позвонила мне из Бэр-Шевы и сообщила, что готова доставить записку с моим желанием туда, где происходят чудеса. «Напиши, отсканируй и вышли мне электронной почтой». Я улыбаюсь. «Сена, в небесной канцелярии и без моих записок дел предостаточно… Но я все же попробую».

В этот раз долго я не думал. Не знаю, с чем это связано: то ли с отсутствием передо мной торта со свечками, то ли с тем, что я совершенно по-детски верю в чудеса. В свои годы я научился сокращаться в своих желаниях буквально до одного предложения. «Направь на тот путь, где я обрету спокойствие внутри, улыбаясь тому, что было, буду гулять с дочерью по линии океана и не усомнюсь в верности того пути, по которому иду».

Пока моя записка едет в Иерусалим, я отдыхаю, наслаждаясь ничегонеделанием. Теперь восточный кулинар безработный. Больше гуляет по Стамбулу, заглядывает в маленькие закусочные, где заказывает дыню со сладкими сырами, и наслаждается спокойным течением времени. Порою так полезно потешить себя и просто… забыть обо всем. Ощущение полной предоставленности самому себе чудесно. А то последние несколько лет я постоянно и непроизвольно куда-то спешил, торопился. На бегу друзья, на бегу любовь, на бегу внимание к самому себе.

Только после того, как я выбрал здоровое питание (не путать с диетой!) и начал посещать фитнес-центр, мне вдруг стало тревожно. Тревожно от осознания того, что последние пять лет прожил вне себя. Я был так сосредоточен на том, что вокруг. А о себе забывал.

Я завершаю приготовление обеда. Форель вот-вот покинет духовку, я оставлю ее остывать, а сам пойду собирать вещи. Мы с Айдынлыг едем к родителям. В другой город, пять часов на машине – и совсем другая атмосфера, идущая вразрез с ритмом Стамбула. Поэтому приготовить себе я решил что-нибудь легкое и быстрое, чтобы не терять много времени. Ведь нужно как следует собраться и завтра в семь утра выехать. Форель под моцареллой – самое подходящее для занятого дня, когда нет времени стоять у плиты.

Укладываем в форму для запекания кусок форели кожей вниз. Только предварительно нужно застелить форму пекарской бумагой, слегка смазанной оливковым маслом.

Начнем готовить «зеленый соус» для рыбы. Мелко нарезаем зелень – петрушку, кинзу и немного листиков тархуна. Если последнюю траву не нашли, то можно заменить ее зеленым базиликом.

Добавляем к зелени чайную ложку наршараба[25], сбрызгиваем лимонным соком, посыпаем щепоткой молотого имбиря, солим, перчим, и все это хорошенько перемешиваем. Этим «зеленым соусом» покрываем нашу форель. Сверху посыпаем мелко нарезанным чесноком (не больше двух долек). Заключительная нотка этого блюда – моцарелла. Нарезаем ее ломтиками и выкладываем поверх «зеленого соуса». Я люблю побольше моцареллы, она ведь совсем не жирная.

Запекается такая рыба около получаса при температуре 190 °C. Готовую форель аккуратно выкладываем на блюдо и дополняем гарниром в виде риса басмати.

Дорога дальняя… Айдынлыг уже посапывает на соседнем сиденье. Я включил радио и еду туда, где мое начало. Туда, где моя мама. Считается, что уехать из места, с которым связывают болезненные воспоминания, это не выход из положения. Но это не вполне так. Когда находишься в городе, где каждая улица, закоулок, проспект что-то помнят и напоминают, ты не в силах покончить с этой историей. Ты всегда будешь к ней обращаться, пусть даже про себя, даже если рядом будет тот, кто ее не знает. А другое место – совсем другая история…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.