Если все проходит «хорошо», они умирают сразу

Если все проходит «хорошо», они умирают сразу

Таков мрачный идеал. Даже если все «проходит хорошо», этот сценарий остается, мягко говоря, страшным. Из отчета бывшей практикантки на бойне и нынешнего ветеринара Кристиане Гаупт: «Я хотела бы рассказать о дне убийства крупного рогатого скота, о кротких карих глазах, полных паники. О попытках к бегству, побоях и ругательствах, пока несчастное животное наконец-то не встанет, приготовившись к оглушению, в железном загоне с панорамным видом на цех, где его сородичей обдирают и разделывают; затем смертельный удар бойка, – а в следующий момент уже цепь на задней ноге, тянущая бьющееся и извивающееся животное в высоту, в то время как внизу уже отсекается голова. И все еще, без головы, извергая потоки крови, тело содрогается, ноги бьют в пустоту… Рассказать об отвратительном чавкающем звуке, когда с помощью лебедки с тела сдирается кожа, об автоматическом движении пальцев, с которым работник по переработке трупов животных выковыривает из глазниц глазные яблоки – закатившиеся, с красными прожилками, выпучившимися – и бросает в дыру в полу, где исчезают „отходы“. О засаленном алюминиевом желобе, куда попадают все внутренности, вырванные из огромной безголовой туши, а затем, кроме печени, сердца, легких и языка – поскольку они годны для употребления в пищу – исчезают в подобии мусоропровода»[87].

Случаи, когда все происходит не так «нормально», довольно часты. Если оглушающее устройство было неправильно приставлено или в системе было недостаточно давления, боек проникает недостаточно глубоко. Тогда животное даже не теряет сознания, в то время как точка удара в его голове крайне болезненно вдавливается, или оно приходит в себя спустя короткое время, когда его уже разделывают.

Во времена страха перед КГЭ (коровьей губчатой энцефалопатией) было запрещено применять оглушающие устройства, так как мозговая и нервная масса могла попасть в кровь. Тогда мы видели живьем подвешенных коров, с которых в полном сознании сдирали шкуру, что в Германии все-таки вызвало громкие протесты.

Устройство для оглушения в некоторых бойнях специально настраивается слабо, чтобы животное умирало не сразу, поскольку при остановившемся сердце обескровливание длится дольше. А времени в современных фабриках убийства мало. Кроме того, оставшаяся в животном кровь представляет собой источник бактериального заражения. Джонатан Сафран Фоер пишет о том, что увидел у американцев: «Животные обескровливаются, обдираются и разделываются – в полном сознании. Это случается постоянно, промышленность и органы власти знают об этом. Многие бойни, на которые наложили штраф в связи с обескровливанием или обдиранием или разделыванием живых животных, оправдывали свои действия тем, что это совершенно обычное дело в убойной промышленности, и хотели знать – совершенно оправданно, – почему именно они были привлечены к ответственности»[88].

Проверка, проводившаяся в США, показала, что «подавляющему большинству боен не удавалось оглушать животных одним-единственным ударом бойка». Фоер объясняет такое большое количество ошибок «комбинацией из повышенного убойного темпа – в последние 100 лет он увеличился на 800 % – и плохо обученных вспомогательных рабочих, вкалывающих в кошмарных условиях». Количество их травм составляет 27 % и является наивысшим среди всех профессий; они получают мизерную плату за убийство более 2000 коров за смену[89].