Вот, оказывается, какая Калинка!

Вот, оказывается, какая Калинка!

Куда можно положить шапочку-невидимку!

Тарелкам нравится быть чистыми, а кастрюли умеют улыбаться.

Один воротник, две манжеты равны одному нарядному платью.

Домашний урок академикам-приготовишкам.

Четвертый день каникул. За окном в синеве раннего зимнего вечера белой зыбкой лавиной лениво движется снег. Марина и Лёка сидят на диване, поджав ноги, читают. Мама еще позавчера уехала в Ярославль, в командировку. Папа придет поздно, у него занятия в вечернем институте. Алеша уехал в пионерский лагерь на все одиннадцать дней каникул. Телевизор не работает… и вообще грустно.

— Как не надоело папе учиться? Все учится, учится, — сказала Марина и съела еще один «Золотой ключик».

Вокруг нее валялось, по крайней мере, семь ключиковых бумажек.

— И мама уехала, — сказала Лёка обиженно, — не успела мне новое платье купить. В чем я завтра пойду на елку?

— Ваш класс хотел устроить карнавал, и ты, кажется, собиралась шить какой-то необыкновенный костюм?

— Мы спорили с Наташей, кто из нас будет Билли Бонсом. Она говорила, что она хочет, а я говорила, что я хочу. Так мы и проспорили до вчерашнего дня. Наташа тоже не сшила костюм. Но ее мама купила ей новое платье, а моя уехала в командировку… В чем я пойду на елку? В чем?

— Сама виновата, надо было не спорить, а шить. Все ребята из твоего пионерского звена, наверное, приготовили костюмы.

— Ты моя старшая сестра, почему ты мне не помогла?

— Как я могла тебе помочь, если ты даже не начинала? Ты хочешь сказать, что я должна была за тебя все сделать? Не хнычь, лучше пойди разогрей бульон, пора обедать.

— Бульон, бульон! Надоел. И почему я?

— Ты у нас теперь шеф-повар.

— Между прочим, шеф-повар бульоны не греет, этим занимаются помощники. И вообще, не хочу есть этот невкусный бульон. Буду есть конфеты. Сегодня, и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра… Пока не приедет мама, на обед будут конфеты, или захочу — и приготовлю мороженое!

— Нет, только не мороженое! Очень тебя прошу! Опять у тебя все подгорит!

— Это потому, что я кастрюлю на огонь поставила. Давай попробуем еще разочек. На «паровой бане». Ну, Марин!

— Нет! Лучше скажи, Калинка на самом деле есть или кто-то над нами подшутил?

— Подшутил! Кто мог зеленые листья на третий этаж закинуть? Да еще зимой! Я сейчас читала «Уральские сказы» Бажова. Помнишь Хозяйку Медной горы? Она была? И Калинка тоже есть. Вот только Хозяйку я представляю, а Калинку — нет.

Лёка зажмурилась, пытаясь представить Калинку…

Вдруг за окном что-то засвистело пронзительно, вспыхнул ослепительный свет, форточка распахнулась, снежный вихрь промчался по комнате и с невероятной скоростью закружился на любимом мамином кресле.

Марина и Лёка испуганно вскочили с дивана. Динь-дон-динь!.. — послышался тоненький перезвон колокольчика, и снежный вихрь умчался на улицу, форточка сама собой захлопнулась, а в уголке любимого маминого кресла девочки увидели фигурку, маленькую, не больше полутора ладошек. Она была одета во все красное: красные сапожки и красные колготки, клетчатую красную юбочку и красный пушистый свитер. Даже щеки у нее были красные, как румяные рязанские яблочки. Только чернела толстая косичка, высоко перехваченная на затылке ленточкой, да под короткой челочкой весело блестели черные бусинки-глаза. Маленькие руки держали зеленую вязаную шапочку с колокольчиком вместо помпона.

— Здравствуйте, я — Калинка, — сказала Калинка и шагнула навстречу девочкам. — Простите, вас напугал мой кораблик, новый фотонный двигатель еще не совсем отлажен и развивает слишком большую скорость при посадке.

— Ка-лин-ка! А это мы. Я — Лёка.

— А я — Марина. Ромашовы.

— Очень рада вас видеть.

— Ты не торопишься, как в тот раз, и не улетишь сразу?

— Нет, не улечу. Я пришла к вам в гости. Куда я могу положить свою шапочку?

— Куда хочешь! На диван, — сказала Марина, — или на полку…

— Или на стул, — предложила Лёка, — или на вешалку в коридоре.

— Шапочку надо повесить на вешалку, — задумчиво сказала Калинка, — но там столько разных вещей: и шубы, и Маринин домашний халат, и мокрая лыжная куртка, чьи-то колготки и даже Лёкин школьный фартук…

— И колготки тоже мои, — засмеялась, ничуть не смущаясь, Лёка, — а фартук мама собиралась отнести в химчистку, да вот уехала.

— Ах, мама, мама… И колготки — мама? И халат?.. А на диване шапочке совсем не место, тем более там бумажки конфетные и даже конфета прилипла. На полке двухдневная пыль. — Калинка осмотрелась: — На полу сор, в вашей комнате с утра постели не убраны, и сквозь стенку видно, а в кухне немытая посуда.

— Там немножко, только от завтрака, — беспечно сказала Марина.

— Жаль, что от сегодняшнего, а не от вчерашнего! — нахмурилась Калинка и сердито топнула своим красным сапожком.

Динь-дон-динь!.. Она хотела было уже надеть и шапочку, но внимательно посмотрела на сразу погрустневшую Лёку, потом на расстроившуюся Марину, потом на диван с конфетными бумажками и решительно сказала:

— Хорошо, я остаюсь… Тридцать пять минут даю на уборку, или…

— Калинка, «или» не будет! — и девочки заметались по комнате с пылесосом, веником и тряпками.

Калинка примостилась на спинке любимого маминого кресла и посматривала, как суетятся девочки, а косичка ее раскачивалась влево-вправо, словно часовой маятник.

— Так, — тихонько, почти про себя, говорила она. Лёка и Марина дружно принялись за уборку. Вначале, как и следовало, застелили постели. Простынки стряхнули, подушки подбили, одеяла постелили ровно и накрыли пледами аккуратно. Хорошо. Лёка сняла с вешалки все лишнее. Мокрую куртку расправила и повесила сушиться в ванной, а колготки положила в тазик, потом постирает. Вот с фартуком что делать — не знает. Ничего, не все сразу. Марина уже влажным веником смела сор и след от прилипшей конфеты замыла мокрой щеткой. Всю мебель протерла сухой тряпкой, а обивку стульев и кресел чуть влажной. Не забыла тряпку прополоскать под краном. Хорошо! Лёка пылесосом собрала остатки пыли, а Марина влажной тряпкой вытерла подоконник.

Калинка прищурилась, пытаясь рассмотреть через три стены, как Марина стирает пыльные тряпки — сначала в холодной воде, потом в горячей с мылом, потом снова в холодной и хорошенько отжимает. Теперь Марина чистит диван. Ах, как она неловко водит пылесосом, щетка пылесоса должна скользить совсем плоско, а Марина водит ее боком — пыль плохо всасывается… Калинка сжала покрепче руки — они так и просились взяться за тряпки и пылесос.

— Нет, сегодня девочкам помогать нельзя, пусть с уборкой справятся сами, — прошептала Калинка, уговаривая свои нетерпеливые руки. — Мало научиться убирать дом, самое главное — поддерживать чистоту и порядок, чтобы это не казалось назойливым. Чрезмерная чистота в доме, так же как и чрезмерная аккуратность в одежде, иногда оборачивается неожиданной стороной. — И громче, обращаясь к появившейся Марине, продолжала: — Однажды я встретилась с девочкой, настолько занятой своими наутюженными складочками, что она и думать ни о чем больше не могла. Кому интересен наутюженный манекен! К сожалению, и дома бывают такие же. Конечно, плохо, когда дом похож на сарай, но не лучше чрезмерно наутюженный дом. В таком доме человек находится при своих полах, стульях, шкафах неким сторожем-уборщиком. Нет, в такие дома я не хожу, там не знаешь, куда сесть. — И вздохнула: — Приходишь гостем, а тебя заставляют надевать старые расхлябанные тапочки.

— Мама говорит, дома надо обязательно надевать тапочки, — сказала Марина.

— Мама права, тебе и Лёке обязательно, и маме, и папе. И Алеше, он ваш друг и бывает у вас почти каждый день. А тому, кто приходит в гости, совсем не обязательно, пусть вытрет хорошенько ноги — у подъезда есть специальная решетка, а перед вашей дверью есть резиновый коврик, а в коридоре еще и мягкий коврик, который Лёка собирается сейчас чистить пылесосом. Тогда и тапочки не нужны.

— Разве его чистят? — поморщилась Лёка, но уже быстренько тащила пылесос в коридор.

— Сначала чистят пылесосом, а потом протирают мокрой тряпкой, — сказала Калинка, а косичка ее, вправо-влево, продолжала отсчитывать секунды.

Марина последний раз провела тряпкой по книжному шкафу, ей показалось, что там остался пыльный след, поправила косо висящую картину и сказала:

— Кажется, все…

— Калинка! — Лёка опрометью влетела в комнату. — Ровно тридцать три минуты! И… ты можешь повесить свою шапочку на вешалку.

— Молодцы! — сказала очень довольная Калинка. — Еще не забудьте открыть форточку, проветрить комнаты хотя бы полчаса. Дом чистый и уютный, но мы сделаем его еще уютнее. Нужны цветы. Зимой это трудно — пусть будет еловая или сосновая ветка. В вашей комнате новогодняя елка, а здесь мы поставим сосну. Лёка, налей в синюю вазу воды, я попрошу прислать нам сосновую ветку.

Калинка хлопнула в ладоши, и тут же в форточку влетела пышная сосновая ветка с длинной зеленой хвоей и кругленькой симпатичной шишкой и сама опустилась в синюю вазу.

— Много веток не надо. Как красиво стоит одна и как пахнет! Вот и дом улыбнулся. Приятно быть в таком доме! — И Калинка с удовольствием прошлась по комнатам и коридору.

— Пока вы прополощете пыльные тряпки и хорошенько вымоете руки, я отмою посуду от се-год-няшнего завтрака.

— Не надо, Калиночка, — сказала Лёка, — там такие кастрюлищи из-под манной каши и молока…

— Манная каша подгорела, а молоко убежало, — печально добавила Марина, — не отмоешь и за год.

Калинка засмеялась и исчезла в кухне.

— Как ты думаешь, Лёка, что она может сделать с такими огромными тарелищами и кастрюлищами? Она ведь маленькая!

— Но она ведь Ка-лин-ка!

— Вытирайте руки насухо, — сказала Калинка, появляясь в ванной. — Зимой влажные руки очень грубеют.

— Мы сейчас, — сказала Марина, еще раз вытирая руки, — не беспокойся, мы вымоем и тарелки и кастрюли.

— О чем беспокоиться? Все сделано.

Девочки переглянулись и побежали в кухню. Какая там была чистота! Как сияли кастрюли! А плита была вымыта до блеска, и даже кухонное полотенце было выстирано и сохло на веревочке. Марина взяла кастрюлю и с восхищением ее оглядела.

— Очень просто! — сказала Калинка. — Вначале вымыть водой с мылом, потом налить в кастрюлю воды с ложечкой соды и прокипятить. А потом потереть жесткой мочалкой!

— Ты так весело рассказываешь, как мыла кастрюли, словно тебе это нравится? — недоверчиво спросила Лёка.

— Конечно, нравится. Я люблю мыть посуду, потому что она становится чистой. Разве это не приятно? Да к тому же больше всего на свете мне нравится, когда улыбаются.

— Ты ведь не скажешь, что тарелки после мытья улыбаются?

— Конечно, скажу, да еще и покажу. Посмотри на те тарелки, что блаженствуют на сушилке. Я их мыла мочалкой с мылом, они так и позванивали от удовольствия.

Лёка нерешительно взяла одну тарелку, вторую, третью… потом чашки, кастрюли… Они все улыбались! Вот это да! И какие они были нарядные, светлые, праздничные.

— Невероятно! — сказала Марина, разглядывая чашку. — Я сегодня пила молоко из этой чашки. Обыкновенная была чашка, скучноватая. А сейчас? Может, они волшебные?

— Нет, чашки не волшебные. Просто им очень нравится быть чистыми.

— Ты хочешь сказать, что тарелки, чашки, кастрюли и сковородки будут такими сверкающими, нарядными каждый день?

— Конечно… если их так же мыть.

— Без всякого волшебного слова?

— Без всякого. Только мыло, мочалка да горячая вода. Ну, если вы им споете еще и песенку, так они будут только рады.

— Чашки?

— И тарелки, и кастрюли, и сковородки. Особенно любит песни мясорубка. Когда я размалываю что-либо на мясорубке, обязательно пою. Не успеешь оглянуться, а фарш уже готов.

— А какие песни любят чашки?

— Чашкам очень нравится вот эта:

Хрустальная водичка-а-а…

Плесни мне на ручку.

Умой мое донце.

Зажги на нем солнце-е-е!

— Зажги на нем солнце-е-е! — подхватила Лёка. — Всегда буду петь чашкам, когда буду мыть их мылом и мочалкой.

— Кстати, я не вижу у вас в кухне резиновых перчаток, — сказала Калинка. — Когда много посуды, удобнее мыть в перчатках, да и овощи чистить тоже. Может быть, у вас есть овощечистка? Как вы готовите обед?

— Мы… — девочки переглянулись, — мы…

— Нет, Калинка, — сказала твердо Марина, — мы не готовим обед. Мама готовит, а вчера папа бульон варил.

— Папа умеет кулинарничать?

— Нет, не умеет, — грустно сказала Лёка. — Бульон у него получается невкусный. И поэтому обедать не хочется.

— И вы до сих пор не обедали! — Калинка задумалась. — Хорошо — обед так обед. Показывайте бульон… Темный, выглядит не очень аппетитно, но жирный, и кусок мяса большой. Что у вас есть еще?

— Морковки немного. Лук, кажется, есть, — нерешительно сказала Марина, — еще крупа… манная…

— А в холодильнике?

— Пусто. Папа обещал сегодня принести продукты. Он всегда приносит две огромные сумки, — сказала Лёка и открыла холодильник. — Вот, чепуха какая-то. Три вареные картошки, огурец соленый, яблоко и остатки сливочного масла на донышке масленки. О, вот еще пять штук яиц, три из них крутые, переварились вчера. Еще немного сметаны. И все.

— Превосходно. Будет чудный обед. Сегодня я шеф-повар, а вы мои помощники.

Калинка хлопнула в ладоши, и прямо к ней в руки прилетел фартук, белоснежный, накрахмаленный и отглаженный на диво. Девочки и не удивились, они знали, что форточка открыта и фартук попал через форточку. Лёка на правах новогоднего шеф-повара повязала мамин фартук, а Марина просто чистое кухонное полотенце.

— Сейчас, — Калинка прислушалась к чему-то, — ровно пятнадцать минут шестого. Через двадцать восемь минут сядем обедать. Делать все будем быстро, а для этого перед началом надо покрутиться на пятке, — и она живо крутанулась на каблучке своего красного сапожка, — тогда импульсы большой системы входят в соответствие с… — Но, заметив удивление девочек, рассмеялась: — Я потом вам объясню. Кто хочет все делать быстро — крутитесь на пятке.

Девочки перекрутились, и правда сразу стало весело и захотелось все делать быстро.

— Какой у нас будет обед? — спросила Лёка.

— Обед из того, что есть в холодильнике: мясной салат и суп с манными клецками. Ты занимаешься супом, а Марина салатом.

САЛАТ

В салат пойдет мясо из бульона, три картошины, одна луковка, соленый огурец, яблоко и 3 крутых яйца. Все последовательно нарезать кубиками, смешать в этой красивой глиняной миске и залить соусом.

Соус очень ответственная операция, от него зависит, вкусный ли будет салат. В большой чашке (равной стакану) растереть один крутой желток, добавить 1/2 чайной ложки готовой горчицы, чайную ложку сахарного песку и 1/3 ложки соли, чуть-чуть черного молотого перца, хорошенько размешать и положить всю сметану. Получилась полная чашка. Осторожно размешать и попробовать. Нет, ложку лизать не надо, а капнуть с ложки на левую ладонь капельку — руки ведь чистые — и лизнуть. Вкусно? Нет? Надо добавить еще чуть соли и 1/2 чайной ложечки уксуса и хорошенько размешать. А теперь? Очень вкусно! Еще раз перемешиваем салат и заливаем соусом. Вот и готов салат!

— Ой, Калинка, скорее! Бульон почти кипит, — сказала Лёка. — Расскажи, как готовить суп.

СУП С КЛЕЦКАМИ

— Процеживай бульон через ситечко в две маленькие кастрюли — одну на сегодня, вторую на завтра. Завтрашний бульон закипит, отодвинь в сторону, остынет, тогда поставишь в холодильник. Кстати, в холодильник ставьте только совершенно остывшие кастрюли.

В сегодняшний бульон бросим чуть подтушенные на сковородке, чтобы только подзолотились, головку лука и крупно резанную, брусочками с полпальца, морковку. Пока бульон закипит, сделаем клецки. В чашке растираем сырое яйцо (желток и белок) и 1 чайную ложку сливочного масла. Хорошо, что масло вынули из холодильника раньше, оно мягкое, как раз какое нужно. Растираем ложкой быстро-быстро и высыпаем потихоньку 2,5 столовой ложки манной крупы, все время растирая и взбивая, чтобы получилось тесто, как очень густая сметана, присаливаем, примерно четверть чайной ложки. Тесто не должно стоять ни секунды, иначе клецки получатся каменные.

Уменьшаем огонь. Краешком чайной ложки берем маленькие кусочки теста и бросаем в слегка кипящий бульон. Быстро, одну за другой. Все. Из этого количества теста должно получиться 25–30 клецок. Проводим большой ложкой по дну кастрюли, чтобы какая-нибудь клецка не пристала, и прикрываем крышкой, пусть потихоньку кипят. Через 10 минут заглядываем в кастрюлю — клецки из маленьких, не больше 1/4 ложечки, превратились в большущие, больше ложки, и всплыли вверх. Пышные и очень аппетитные. Бульон от овощей посветлел и порозовел. Попробуем. Соли достаточно? Да. Можно бросить 1 горошину душистого перца или 5 горошин черного и немножко сухой зелени петрушки или укропа. Снимаем с огня — суп готов.

— Такой суп можно приготовить только на мясном бульоне? — спросила Марина.

— На любом: мясном, курином, овощном, грибном. Можно приготовить и молочный суп с клецками, причем сделать их не из манной крупы, а из муки. Готовят клецки из муки точно так же, но они будут слегка потверже манных. И еще можно просто отварить клецки в слегка подсоленной воде и, выловив шумовкой, есть со сметаной, или маслом, или томатным соусом.

Прошло уже 25 минут… Три минуты всего осталось, чтобы собрать на стол… Умеете собирать на стол?

— Ну, так себе, наверное, — промямлила Лёка. — Ложки, тарелки…

Калинка погрозила ей пальцем.

— Ни в каком деле, и в домашнем тоже, не добьешься успеха, если сам себе не отважишься признаться, что чего-то не знаешь. Не лучше ли сказать «не знаю» и узнать, как делать правильно, чем совершать ошибки. Как ты думаешь?

— Между прочим, бабушка рассказывала, что в давние времена собирать на стол было проще. На середину стола ставили большую миску, а ложка была у каждого своя.

Калинка засмеялась:

— Хотите так есть?

— Ой, нет, — замахала руками Лёка.

— Не умеем мы собирать на стол, — сказала Марина. — Расскажи, Калинка!

— Расскажи, пожалуйста, Калинка, — тихо попросила Лёка.

— Стол сервируют по-разному. Будничная, походная, праздничная и торжественная сервировки различны, как нарядное и школьное платье. К завтраку, к обеду, к ужину стол накрывают по-разному. Основа всего — тарелка. К завтраку справа от нее — ложка или вилка, смотря какая еда, и нож, острием к тарелке. К обеду — справа от тарелки нож, слева — вилка, ложка перед тарелкой. Хлеб подают на хлебнице или на специальной дощечке, сыр тоже на дощечке и заранее его не режут, каждый отрезает столько, сколько надо. К маслу хорошо бы положить общий нож, а в сахарницу — маленькую ложку. Будничный стол накрывают клеенкой, а праздничный — отлично выстиранной и отглаженной белой или цветной скатертью. Сейчас я бы накрыла стол, как обычно это делают к обеду.

И в одну секунду клеенка на столе была вытерта влажной, а потом сухой тряпкой, мелкие и глубокие тарелки, вилки, ложки, хлеб, солонка, кружки для воды разбежались по своим местам. Не забыла Калинка и бумажные салфетки, как и букет из двух еловых веточек, которые отломила от новогодней елки…

— Вот это салат, — сказала Лёка, подбавляя себе еще. — Ужа… Нет, не ужас, а… изу-ми-тельно вкусный.

— Этот салат, — улыбнулась Калинка, — называется «Салат из того, что есть в холодильнике». Могут быть любые варианты: вместо мяса — сосиски или колбаса, вместо яблока — сырая тертая морковь, вместо огурца — моченая брусника и так далее, бесконечно. Соусов может быть двадцать пять. Но для начала запомните этот «салатный-универсальный», который мы приготовили сегодня. Вместо сметаны можно взять подсолнечное масло, две-три столовые ложки.

— Я совсем не люблю морковку в супе. И всегда из-за нее ссорюсь с мамой, — сказала Марина. — А сегодня она такая вкусная! Можно, я налью себе еще супа?

— Вот так суп приготовила Лёка! — похвалила Калинка. — А морковку просто не надо переваривать. Пять, десять минут вполне достаточно. Это первая морковкина заповедь. И вообще, овощи надо варить быстро, на хорошем огне. И присаливать обязательно в конце варки. Овощи забирают много соли. Ну, а теперь закройте глаза… Откройте!

Вот это да! В центре стола возвышалась большущая банка консервированного компота из розовых персиков, с калиновым листком, нарисованным на зеленоватом стекле.

— Ты сама консервировала, Калинка? — догадалась Лёка. — Больше всего на свете, после мороженого, люблю персики. А как ты это делала?

— Вначале попробуйте, может быть, и невкусно?

— Ого, «не вкусно», — сказала Лёка, приканчивая вторую чашку и ласково поглядывая на оставшийся компот. — Я бы еще ела, ела, но больше не могу. Да и папе надо оставить, он и не представляет себе, что такой компот можно приготовить дома. Ты, Калинка, настоящая, взаправдашняя волшебница?

Калинка смущенно пожала плечами и тронула еловые веточки, и они… нет, они не превратились в розы или незабудки, просто иголочки хвои распушились и густо зазеленели.

— А как получаются волшебники? — шепотом спросила Марина, пристально рассматривая еловые ветки.

— Ты хочешь спросить, как становятся волшебниками? — тоже шепотом спросила Калинка и совсем таинственно добавила: — Очень просто: учатся в Фантастической академии.

— А сколько лет надо учиться?

— Сколько лет учится человек, чтобы стать хорошим архитектором? Десять лет в школе, пять в институте, потом лет пять свои знания проверяет на практике. И тогда только становится настоящим мастером своего дела. Сколько получается?

— Двадцать лет!

— Это архитектор! — вздохнула Калинка. — А волшебник должен уметь строить дворцы, помимо многих прочих дел. Я считаюсь самым молодым волшебником, поэтому мне доверена пока первая ступень — Академия Домашних Волшебников.

— Калиночка, а зачем волшебникам домашние дела?

— Зачем? Предположим, необходимо расстелить скатерть-самобранку. Быстро, в одну секунду, произносишь рецепты приготовления разной вкусной еды — и все готово, а пока руки не сделают — голова не запомнит. В этом особенность домашнего искусства! Надо уметь готовить все — от манной каши до восьмислойного торта с десятью начинками. И шить надо уметь, и вязать, и строгать, и пилить, и стирать, и гладить, и вышивать, и даже плести корзины. Попробуйте в одну секунду сшить Золушке бальное платье. С валансьеннскими, — Калинка лукаво посмотрела на Лёку, — кружевами. Не умея шить, вышивать, плести кружева, ни за что с таким простеньким — по волшебным меркам! — делом не справиться.

— Вот бы нам в Академию, — мечтательно вздохнула Лёка. — Мне так хочется научиться печь всякие пироги и готовить всякие вкусные супчики. И шить хочется научиться, и вязать, и компоты консервировать. Еще очень хочется приготовить мороженое по твоему рецепту!

— Неужели вы не сумели приготовить мороженое? — удивилась Калинка.

— Ты не представляешь, какая чепуха у нас получилась. Пригоревшая замазка! Мы эту кастрюлю из-под мороженого даже отмыть не пытались, выбросили. Мама все удивляется, где кастрюля, а мы молчим… Правда, мы готовили не на «паровой бане». Всегда буду делать все точно, как ты велишь. Ты говорила про «паровую баню», а я подумала — какая разница! Вот ничего и не получилось. Нет уж, или делать, как ты велишь, или вовсе не делать… Мы с Мариной это мороженое часто вспоминаем. Теперь бы мы эту кастрюлю обязательно отмыли! Очень просто: сначала надо было вымыть ее водой с мылом, а потом налить в нее холодной воды с ложечкой соды и прокипятить.

Лёка так уверенно все это произнесла, что Калинка засмеялась.

— Молодцы, все слышите, все запоминаете. Вижу, ученики вы способные! Так и быть, если очень хотите, принимаю вас в Академию Домашних Волшебников. Только в приготовительный класс, с испытательным сроком до первых экзаменов.

Лёка и Марина секунды три молча смотрели на Калинку, а потом вскочили и закричали:

— Урра-а!

Калинка терпеливо подождала, пока они успокоились, и сказала очень строго:

— Предупреждаю. Лени не терплю. Расхлябанности не прощаю. Неумеек не признаю. Я очень сурова.

И Калинка попыталась сделать сердитое лицо, но у нее не очень-то получилось, все равно глаза-бусинки смеялись.

— А нашего Алешу можешь принять в Академию?

— Да, пожалуй… он может учиться вместе с вами.

— Уррра! В Академию мы будем летать на ковре-самолете, как и ты?

— Я не летаю на ковре-самолете, это довольно устарелая конструкция. Мой корабль — калиновый листок. Двигатель достаточно мощный, 29 волшебных единиц. Но летать вам не придется, академики-приготовишки занимаются дома.

— И ты ко всем летаешь?

— Да. У меня по всему свету друзья. Есть в Новосибирске, в Таллине, в Покровке, в Чолпон-Ате, Сойярви, Ленинграде, и еще в Михайловке и даже в Мирном… Ну, а теперь встаем. После обеда мы с вами посидели десять минут — вполне достаточно.

— Разве после обеда надо посидеть?

— Непременно, и не только после обеда, после завтрака и ужина тоже. Не меньше пяти минут, но не больше десяти.

— Почему?

— Могу рассказать, почему, но это сложно. Всегда буду стремиться вам все объяснять, а если иногда не объясню, то просто исполняйте то, что я скажу. Учение в Академии успешно только при условии, если внимательно — очень внимательно! — слушать. И очень точно — очень! — исполнять то, что слышите. Без искажений!

Лёка подняла еще достаточно тяжеленькую банку с персиковым компотом и спросила:

— Неужели мы с Мариной сможем когда-нибудь приготовить такой вкусный компот?

— Почему бы и нет? И не когда-нибудь. Летом научу вас консервировать и персики, и помидоры, и все, что захотите.

— Пусть бы лето поскорее приходило… А что мы будем шить? — хитро прищурившись, спросила Лёка.

— Что тебе надо уметь шить? — так же хитро спросила Калинка.

— Да так, — Лёка махнула рукой, — одной девочке завтра идти на елку, и ей надо новое платье. Мы не можем его сшить в одну секунду?

— Не хитри, — сказала Калинка. — Никогда не хитри. А просто скажи, что ты идешь завтра на елку и тебе хочется пойти в новом платье, а мама не купила. Так?

— Так, — пригорюнилась Лёка, — прости, Калинка, я хитрить не буду. Очень хочется новое платье!

— Покажи мне такую девочку, которой не хочется новое платье. У тебя нет ни одного нарядного платья?

— Было, даже два, я из них совсем выросла.

— А школьная форма?

— Да ведь это форма! И потом, мама не успела отдать в чистку.

— Ах, мама, мама! Все-то она не успевает… Бензин есть? Кусочек батиста или пике найдется? Немного кружев или метр шитья? Прекрасно. Так. Очень просто. Бензин и кусочек марли вычистят пятна. Еще… Потом водой. Через мокрую тряпку хорошенько проутюжь все платье. Складочки загладь очень аккуратно и повесь его на плечики. Теперь дайте лист бумаги. Смотрите, сколько можно придумать разных воротничков. Мне кажется, тебе пойдет этот, с шитьем. Из пике скроим двойной воротник и двойные манжеты, к первой половинке приметаем чуть присобранную полоску шитья. Сшиваем обе половинки вместе и строчим. Теперь выдернем наметку и простираем в теплой воде с хозяйственным мылом или стиральным порошком «Лотос», «Нептун», «Планета». Да, пожалуй, и отбелим, потому что пике от долгого лежания слегка пожелтело.

— Как отбелить? Белилами?

— Никакими не белилами. В хозяйственном магазине продается такой порошок, называется «Чайка», или «Лебедь», или просто «Отбеливатель». Белые вещи со временем слегка желтеют, их отбеливают. Белое, особенно нарядное, платье или отделка к нарядному платью должны быть ослепительно белыми и, конечно, без единого пятнышка. Отбеливатель уничтожает почти все пятна.

— Значит, можно любое пятнышко с черного фартука уничтожить?

— Ни в коем случае, цветную ткань отбеливатель испортит, съест краску. Отбеливают только белое.

— А как отбеливать воротничок?

— Насыплем в таз чайную ложку порошка, зальем стаканом горячей воды, чтобы растворился, а потом добавим два литра холодной воды и опустим в этот раствор воротничок. Кипятим минут двадцать. Потом слегка остудим, прополощем, сменяя воду пять-шесть раз; густо накрахмалим. Как крахмалить, знаете?

— М-мм. Нет.

— Для густого раствора насыпаем в кастрюлю столовую ложку картофельного крахмала, разводим его холодной водой (примерно полстакана воды), размешиваем и, не переставая мешать, завариваем кипятком (примерно литр). Когда он остынет, опускаем туда воротничок и манжеты, на полминутки. Отжимаем слегка и сушим. Теперь выгладим, хорошенько вытягивая и старательно отглаживая каждую зазубринку шитья. Всегда лучше гладить свежестираные, только что высохшие вещи. Долго лежавшие после стирки очень трудно гладятся. Видите, как хорошо отгладились все зазубринки шитья?

— Какой красивый воротник и манжеты! Пришьем к платью?

— Конечно. Вот и готов твой завтрашний наряд. Приготовь с вечера самую красивую ленту в косу, конечно, выглади ее, начисти туфельки до лаковой зеркальности, а завтра с утра пройдись с Мариной на лыжах, чтобы было веселое настроение да румянец поярче, и не будет на всем вашем елочном балу девочки наряднее тебя. Как ты, Марина, думаешь?

— Ты права, Калинка. Платье словно заменили. Если бы я тебе не помогала, никогда бы не подумала, что это Лёкина школьная форма. Калинка, а мне можно было бы тоже… ну, вот такой же воротник? Ой, ой, не сейчас, конечно, а потом, завтра. И платье почистить можно?

Калинка внимательно посмотрела на Марину и строго сказала:

— У волшебников должно быть отличное логическое мышление. У домашних тоже. Рисунки воротников и манжет перед тобой? Как чистить, утюжить, шить и все прочее ты теперь знаешь? Ткань, кружева, шитье остались еще в достаточном количестве? Почему же ты так робко и неуверенно спрашиваешь? Волшебники должны быть решительны и немногословны. Как надо было сказать?

Марина подумала минутку и сказала:

— Я тоже сошью воротник и манжеты. И пожалуй, почищу и отутюжу не только платье, но и фартук. Вот мама удивится, когда приедет!

— Совсем другой разговор. Это и будет вашим, академики-приготовишки, домашним заданием. Кстати, перед чисткой повесь фартук и платье на балкон, на целый день, пусть проветрятся.

Настольная лампа под зеленым матовым абажуром вдруг ярко засветилась и погасла. Снова зажглась и снова погасла.

Лёка повернулась к письменному столу и хотела подергать шнур, но остановилась и спросила шепотом:

— Калиночка, я все хотела тебя спросить. В нашем доме есть что-нибудь волшебное? Ну, стул или… картина? Или лампа?

Калинка как-то неохотно ответила:

— Да почти в каждом доме есть что-то волшебное: бывает волшебная книга, бывает чашка, часы, половица, лампа тоже бывает… Но об этом говорить нельзя. Волшебство сразу исчезнет. — Калинка озабоченно прислушалась к чему-то. Косичка ее — тик-так — отсчитала время. — Улетаю. Пора! До свидания…

Она сняла с вешалки свою шапочку-невидимку, и в ту же секунду в форточку с тихим свистом влетел калиновый листок. Калинка ловко прыгнула в кораблик, пристукнула три раза красным сапожком, надела шапочку-невидимку и растаяла в темноте вечера. Девочки опомниться не успели, а Калинки и след простыл.

— Где ты, куда? — одновременно закричали Лёка и Марина и бросились к окну. — Калинка!

Динь-дон-динь!.. — послышалось издали.

— Ждите меня! До свидания…