2. Водки, водочные изделия

На вопрос, что такое водка, однозначного ответа не существует. Слово «водка» в разные времена означало и лекарство, и крепкую кислоту, и алкогольный напиток, в котором обязательно должны присутствовать вкусо-ароматические вещества, и любой крепкий напиток вообще, и, наконец, в наше время оно означает напиток на основе чистого ректификованного спирта. Самое большое препятствие для понимания исторической действительности являет собой существующая в головах наших соотечественников странная смесь представлений о водке как о конкретном напитке, хорошо знакомом по любому застолью, и как о каком-то абстрактном, существовавшем во все времена русском национальном напитке.

И ладно бы речь шла о простых обывателях, но этим грешат и ученые, профессионально занимающиеся исследованиями в соответствующих областях. Сплошь и рядом в их работах напитки называются водкой, когда речь идет, например, о хлебном вине или о временах, когда водки как напитка и в помине не было. Я не знаю другого примера, где бы для понимания вопроса была так важна терминологическая точность и где бы этой точностью так часто пренебрегали.

Поэтому, во избежание путаницы, обозначим, что в этом разделе будут рассматриваться термины, обозначающие напитки, которые царское законодательство относило к водочным изделиям. По времени этот период начинается где-то в первой половине XVII века и заканчивается вместе с гибелью Российской империи.

Продукция водочных заводов (до 1914 г.)

Внимательное изучение царских указов по винокурению с абсолютной достоверностью указывает на то, что водкой назывались напитки, полученные как минимум дополнительной перегонкой хлебного вина, а чаще всего настаиванием на всевозможных специях с последующей перегонкой. Практически в каждом законе, где упоминаются технологические аспекты винокурения, подчеркивается, что хлебные водки делаются из хлебного вина: «§ 49. Содержателям питейных сборов, сверх обыкновенных и на подобие иностранных, подслащенных медом, или сахаром со специями разнаго рода водок, настоек на травы (ерофеич) и наливок на плоды и ягоды, из хлебнаго вина делаемых, предоставляется исключительное право приготовлять из хлебнаго же вина и другие на подобие иностранных высшей доброты напитки, как то: водки, коньяк, ром, бальзам, ратафии, или наливки высших сортов и ликеры» [317]. Прошу еще раз обратить внимание на то, что хлебное вино, представляющее собой самостоятельный вид напитка, в данном случае выступает всего лишь в роли сырья для изготовления водки. Вспомогательная, сырьевая роль вина в процессе делания водок подчеркивается и в определениях, данных в словарях конца XVIII века. Словарь коммерческий 1787 г: «Водка. Жидкость спиртовая и возгарающаяся, получаемая из Вина Винограднаго, Вина хлебнаго или горячаго и из других жидкостей, через двоение в кубике на огне умеренном» [318]. Словарь академический 1789 г: «Водка. Горячее вино, очищенное от посторонних частиц, помощию перегонки или двоения» [319].

Поэтому водки, как правило, стоили минимум в два раза дороже вина: «…а водку, исчисля сколько в оную в употреблении простаго вина, и что к сидению той водки, специй и прочаго употреблено, продавать против объявленной простому вину цены вдвое» [320]. Для некоторых сортов водок разница была многократной: «Содержателю казенных чарочных питейных сборов продавать напитки по следующим ценам: вино хлебное полугарное по 8 руб. ведро, водки ординарныя или трехпробное вино вдвое, наливки, составляемыя из простаго вина по 10 руб. ведро; водки на манер иностранной в виде вейновой по 36 руб. ведро» [321]. Здесь мы видим, что простое полугарное вино продается по 8 руб. за ведро, а водки на манер иностранной по 36 руб. за ведро. Понятно, что в этом случае водки были доступны только состоятельным слоям населения, и поэтому объем производства вина был несопоставимо выше объема производства водок. Например, на 1750 г. для Москвы подряжено 400 000 ведер простого вина и всего лишь 5000 ведер водки, да еще 25 000 двойного вина [322]. Как мы уже знаем, двойное вино, по сути, представляло собой ту же водку, так что заказ на водку можем смело оценить в 30 000 ведер, что в 13 раз меньше заказа на вино.

Водки делились на две категории – ординарные и высших сортов: «…откупщики имеют право, без всякаго участия водочных заводчиков, выделывать водки ординарныя и высших сортов для откупа, не токмо из казеннаго, но и из заготовленнаго самими откупщиками вина» [323]. Водки высших сортов, в свою очередь, делились на неподслащенные и сладкие: «§ 181. Водочным заводчикам предоставляется право делать хлебныя водки следующаго рода: 1) неподслащенныя: коньяк, ром, шром, арак, водки Французския и бальзам; 2) сладкия с разными специями, ликеры, ратафии, или наливки высшей доброты» [324].

С появлением спиртомеров Мильса и Гесса неподслащенным водкам стала назначаться минимальная крепость в 24°: «§ 1. Для усовершенствования качества выделываемых из хлебнаго вина на манер иностранных: рома, коньяка, водки Французской и бальзама, водочные заводчики обязаны производить оныя той же крепости, какую имеют привозимые сего рода иностранные напитки, определяя оную испытанием на гидрометр Мильса не менее 24 градусов» [325]. Чаще всего задавали интервал 24–28 градусов: «§ 197. Водочным заводчикам поставляется в непременную обязанность, чтобы приготовляемыя ими на манер иностранный хлебныя неподслащенныя водки, как-то: ром, коньяк, водки Французския и бальзам, имели по испытанию на гидрометре Мильса крепости не менее 24° и не более 28°» [326]. Затем он был изменен и стал 25–35 градусов: «§ 67. Неподслащенныя водки, как то: ром, коньяк, водки французския и бальзам, должны иметь крепости от двадцати пяти до тридцати пяти градусов по спиртомеру Гесса» [327]. И нельзя забывать, что названные крепости определяются градусами, которые указывают, сколько ведер воды надо добавить к 100 ведрам испытуемой жидкости, чтобы превратить ее в полугар. 24° Мильса (Гесса) равняются примерно 47 % по Траллесу. 35° – это, соответственно, 51 %. То есть неподслащенные водки были по современным меркам довольно крепкими напитками, крепость которых находилась в интервале 47–51 % по объему.

Со сладкими было сложнее. Дело в том, что сахар изменяет плотность жидкости, и получить достоверные сведения о крепости с помощью спиртометра в данном случае было невозможно. Поэтому закон предписывал: «§ 10. Водкам сладким с разными специями крепости не назначается, а обязаны откупщики приготовлять оныя в лучшем вкусе и доброте» [328].

Все водки, кроме ординарных, входили составной частью в более общее понятие «водочные изделия»: «Напитки из вина и спирта, содержащие в себе посторонния примеси, считаются водочными изделиями и приготовление оных допускается не иначе, как на водочных заводах» [133].

Вообще водок и водочных изделий было достаточно много. Представление об алкогольном ассортименте можно получить из закона 1827 г.: «§ 3. Откупщикам предоставляется продажа следующих питей: 1) Хлебнаго спирта. 2) Хлебнаго вина: полугарнаго и пеннаго. 3) Сделанных из хлебнаго вина настоек на травы (ерофеича и проч.) 4) Сделанных из хлебнаго вина наливок на плоды и ягоды. 5) Сделанных из хлебнаго вина водок ординарных, или трехпробных. 6) Из того же вина водок сладких с разными специями, коих продажа производится на том основании, как ниже в 45 и 47 §§ изъяснено. 7) Простаго, так называемаго, кабацкаго пива и меда.

§ 4. Сверх того дозволяется в штофных и ведерных лавочках, из подвалов дистанционных и главных городовых Контор, а в тех местах, в которых нет штофных лавочек, и из уездных питейных домов продавать приготовляемыя из хлебнаго же вина напитки высшей доброты на манер иностранных, как-то: Французская водка, коньяк, ром, ратафии, или наливки высших сортов и ликер, также сладкая водка, узаконенными мерами, для отпуска в дома, на том же основании, как сказано ниже в 45 и 47 §§» [329].

Но ни один отдельно взятый закон не дает исчерпывающего перечня напитков. Если же просмотреть все законы и выделить из них водки и водочные изделия, то список будет выглядеть следующим образом: ординарная водка, водки сладкие с разными специями, французская водка, гданьская водка, вейновая водка, коньяк, ром, шром, арак, ратафии, наливки, бальзам, ликер, джин или янивер, пейсаховая водка.

И еще очень важный момент. Если напитку из хлебного сырья для того, чтобы называться водкой, необходимо было сначала пройти стадию изготовления хлебного вина, а затем стадию последующей дополнительной перегонки, то напитки из любого другого сырья сразу, как правило, именовались водкой, независимо от количества перегонок. Наиболее распространенными были виноградные и фруктовые водки, с начала XIX века к ним присоединяются водки из сахарных и свеклосахарных остатков. Эксперименты с различными нетрадиционными припасами дозволялись, но строго регламентировались: «§ 141. Когда кто либо сделает какое либо открытие к деланию водок из веществ вовсе или мало доселе на сие употребляемых и будет просить право продажи; тот должен прежде всего представить в Губернское Правление свидетельство Нижняго Земскаго Суда в присутствии Уезднаго Предводителя и повереннаго виннаго откупщика той Губернии учиненное и удостоверяющее в том, что открытие сие действительно им сделано и заведение таковое у него существует» [330].

Иногда все водки, сделанные не из хлебного сырья, объединяли в одну категорию нехлебных водок: «§ 4. Из всех поименованных ниже в § 10 питейных заведений, дозволяется продавать как те питья, кои означены выше в 3 §, так и сверх того: 1) приготовляемые из хлебнаго же вина напитки высшей доброты на манер иностранных, как то: Французския водки, коньяк, ром, бальзам, ратафии, или наливки высших сортов и ликеры, также водки сладкия; 2) водки нехлебныя всякаго рода Российскаго произведения…» [266].

К сожалению, ни в одном законе невозможно найти четкого, ясного, не допускающего свободы толкования, определения всех упомянутых видов водки и водочных изделий. В то же время анализ полной совокупности законов, в которых они упоминаются (всего 475 законов), позволяет получить в целом непротиворечивую картину относительно содержания упоминаемых терминов, по крайней мере некоторых из них.

Ординарные водки. Впервые этот термин встречается в 1750 году: «…ту Французскую водку производить против строющихся на водочном дворе ординарных водок…» [331]. (Для понимания этой фразы надо иметь в виду, что в те времена слово «против» в подобных фразах означало «так же», «подобно».) Довольно часто вместе со словом «ординарная» употреблялось слово «обыкновенная»: «§ 58. равно не возбраняется им приготовлять из вина всякия обыкновенныя ординарныя и на подобие иностранных подслащенныя медом или сахаром со специями разнаго сорта напитки и наливки» [332]. Иногда вместо «ординарная» говорили «простая»: «Марта с 1 Апреля по 1 число в отпуску к питейным компанейщикам на чарочную продажу вина простаго 13 880 ведр, водки простой и малиновой и лимонной 388 ведр…» [333]; «Во всех вообще заведениях в продаже оптом и в розницу хлебнаго вина и хлебных водок простых и со специями, под каким бы то ни было наименованием…» [334].

В нескольких законах прямо говорится, что ординарная водка и трехпробное вино – это один и тот же напиток: «§ 13. Содержателю казенных питейных сборов продавать напитки по следующим ценам: вино хлебное полугарное по 7 руб. ведро, водки ординарныя или трехпробное вино вдвое» [335]; «§ 6. Пошлина взимается в следующей мере: 1) С вина как пеннаго, так и полугарнаго с каждаго ведра по 1 руб. 2) С водки ординарной, или трех-пробной, с ведра по 2 руб. …» [336]. Если бы речь шла о разных напитках, то был бы использован союз «и».

Крепость ординарной водки во всех указах всегда была привязана к крепости трехпробного вина: «§ 9. Водки ординарныя неподслащенныя должны равняться крепостью трехпробному вину, для приведения коего в полугар вливается третья часть воды, или по 33 1/3 на сто ведр» [337]. Отсюда в современных единицах крепость ординарной водки равна 47,4 % (см. «трехпробное вино»).

В массе своей ординарные водки относились к неподслащенным водкам. В принципе, не возбранялось и подслащивать, но для этой цели дозволялся исключительно только мед (почему – нигде не объясняется): «Принадлежащия в водки специи, також для подслащивания ординарных мед, а наподобие Гданских сахар употреблять им из собственнаго иждивения» [338].

В законах этот термин просуществовал с 1750 по 1840 г.: «в 9 день Января сего 1840 года дозволить содержателям питейных откупов в восточной Сибири, ординарную водку и трех-пробное вино, продавать, по усмотрению каждаго, и ниже 20 руб. ассигн. за ведро» [339].

Из сопоставления содержания всего массива законов, включающих термины «ординарная водка» и «трехпробное вино», с непреложной логикой вытекает уверенность, что этими разными терминами обозначается один и тот же напиток. Четко и однозначно объяснить, почему для одного и того же напитка использовались разные названия, по имеющимся в нашем распоряжении материалам достаточно сложно. Можно только предположить, что если напиток изготавливался на винокурне, то он именовался, как и все продукты, исходящие из винокурен, вином, в данном случае трехпробным. Кстати, обычные водочные заводы с 1819 г. вообще были лишены права свободно делать ординарные водки: «§ 41. Водочным заводчикам подтверждается право делания хлебных водок всех сортов, какие означены в 14 § Устава, исключая ординарной, которая отныне будет заменяема продажею пеннаго вина и спирта» [340]. Им это позволялось делать только по заказу откупщиков: «§ 189. Выделка ординарных водок, джина или янивера, для продажи, заводчикам не дозволяется, кроме по заказу откупщиков» [341]. Поэтому если откупщик заказывал напиток на водочном заводе, то по всем документам он обязан был проходить как водка, но поскольку он не содержал никаких «посторонних примесей», то назывался простой обыкновенной ординарной водкой, в отличие от сладких со специями. А если аналогичная продукция изготавливалась на винокуренном заводе, то она называлась вином, в данном случае трехпробным вином.

Начиная с середины XIX века практически повсеместно винокурни переходят на усовершенствованное оборудование, и из продуктов винокурения исчезает вино, остаются только более крепкие продукты – спирты. Примитивные кубы исчезают, а вместе с ними и понятие дополнительной перегонки применительно к винокурению. Соответственно упрощается терминология. Все питейные изделия, получаемые разбавлением спирта, называются вином; все изделия, получаемые из спирта путем добавления несвойственных спирту веществ, называются водкой. Поэтому все неоднозначные термины, в том числе и ординарная водка, в этот период исчезают.

Неподслащенные водки. Наиболее полный перечень напитков, относящихся к неподслащенным водкам, приведен в указе 1830 г.: «§ 181. Водочным заводчикам предоставляется право делать хлебныя водки следующаго рода: 1) неподслащенныя: коньяк, ром, шром, арак, водки Французския и бальзам» [324]. Но кроме этих напитков существовали еще всевозможные наливки, настойки, джин или янивер, а также пейсаховая водка.

Про ром, шром и арак в законах вообще не говорится ничего, кроме упоминания их названий и разрешения делать их как из хлебного вина, так и из виноградных водок. Впервые ром упомянут в законе 1769 г. [342]; шром и арак появляются вместе на год позже [338]. Можно, конечно, спроецировать наши сегодняшние представления о роме и араке на вторую половину XVIII века, но занятие это бесперспективное. Все равно как вкладывать в слово «виски» представление о том, что этот напиток во все времена непременно выдерживался в бочках. А между тем знаток и историк виски Чарлз Маклин утверждает, что еще в 1814 г. в питейных заведениях Глазго с гордостью рекламировали виски «дистиллированные менее чем через 6 недель после сбора урожая» [343]. Какая уж там выдержка в бочках. Или при слове «водка», упомянутом в документах той поры, представлять себе привычную, знакомую современную водку. Кстати, в одной из книг 1803 г. надворный советник Федор Фурман, описывая свои опыты по получению горячего вина из «свекловицы», отметил, что «остающаяся из сыропной воды жидкость, признается удобною к извлечению спирту горьковато-пригарнаго вкусу, так ныне названнаго рому» [344]. На основании этого замечания можно было бы принять, что в России, по аналогии с Латинской Америкой, ромом называли напиток, получаемый из сахарных остатков. Но ниже будет показано, что ром выделывали и из хлебного вина. И опять все становится непонятным.

Что касается арака, то все современные представления об этом напитке связаны с его южным происхождением и непременным использованием аниса в рецептуре. А вот какое определение дает ему Словарь Академии Российской в 1789 г.: «Арак – водка, выгнанная из сахарного песку, сарачинскаго пшена (рис. – БР) или коккоса. Татары и Турки всякое горячее вино называют Аракы или ракы» [345]. А другой словарь, вышедший практически одновременно с академическим, дает еще и такое добавление: «Арак – род горячаго вина, или водки, делаемых Татарами Тунгузскими, подданными Российскими, из кобыльяго молока» [346].

Таким образом, знакомые нам слова «ром» и «арак» применялись в русском законодательстве начиная с 70-х годов XVIII века, но явно использовались для обозначения каких-то других напитков.

А напиток под названием «шром» не дошел до нашего времени, по крайней мере в России. Но представление о нем можно получить из книги конца XVIII века, в которой приведено несколько рецептов шрома. Вот один из них: «Возьми тридцать свежих лимонов, восемь фунтов сахару; оботри сахаром у лимонов кожу, а сок выдавя положи в пол-анкерковой боченок; влей туда девять штофов французской водки, дополни белым вином, и дай стоять месяц; по прошествии того времени процеди и разлей по бутылкам» [347]. В этой книге приведено всего четыре подобных рецепта, и, судя по ним, общей чертой шромов было использование лимонного сока, белого вина и французской водки.

С бальзамом более или менее понятно. Похоже, что это тот редкий случай, когда напиток и по содержанию, и по названию дошел до нас в первозданном виде. Конечно, рецептуры бальзамов менялись, но суть их, заключающаяся в использовании лечебных трав, осталась и в наше время: «…сделанная по наставлению купца Ветошникова на подобие делаемаго купцом Лелюхиным так называемаго Кунценскаго бальзама, травная водка хотя видом и походит на тот бальзам, но бальзамическаго вещества в себе не имеет, при опыте же над больными оказалась не довольно безполезна, но паче вредна; напротив делаемый купцом Лелюхиным Рижской, так называемый Кунценский бальзам, как во внутренних, так и наружных болезнях весьма целителен» [348]. Приведенный отрывок из закона 1790 г. ясно показывает, что для изготовления бальзама использовались травы (травная водка) и что в основном бальзам, по крайней мере в то время, использовался в качестве целительного средства. В подтверждение приведем еще одну цитату из другого закона, где слово «бальзам» встречается в первый раз: «Приказали: поелику настоящей Рижской так называемой Кунценской бальзам весьма целителен, то продажу онаго, в как бы то количестве ни было, запрещать не должно, и как кувшинами, так и мелкими мерами покупать дозволить, по той причине, что малоимущие не в состоянии покупать оной целыми кувшинами; только строжайше смотреть, чтоб оной бальзам не был фальшивой; по чему всем Наместническим Правлениям предписать, дабы в продаже настоящего бальзама, какими бы то мерами ни было, ни какого запрещения или стеснения ни кому не было, в питейных же домах и на выставках продажи того бальзама не производить, за чем иметь бдение и наблюдение, в городах Городничим, а в уездах Капитан-Исправникам и Нижним Земским Судам» [349]. Питейные дома предназначались для распития спиртных напитков на месте, в основном простолюдинами, и дорогие водки высших сортов были им не по карману. Продажа бальзама и других водок разрешалась на вынос «в дом»: «дозволяется в штофных и ведерных лавочках, из подвалов дистанционных и главных городовых Контор, а в тех местах, в коих нет штофных лавочек и из уездных питейных домов, продавать приготовляемые из хлебнаго же вина напитки высшей доброты на манер иностранных, как-то: Французския водки, коньяк, ром, бальзам, ратафии, или наливки высших сортов и ликеры, также сладкия водки, узаконенными мерами, для отпуска в дом» [237].

Осталось разобраться с французской водкой и коньяком.

Коньяк. Практически все без исключения специалисты, не говоря уж об обывателях, всегда, когда слышат «французская водка», считают, что речь идет о коньяке. Причем о коньяке в его современном исполнении. Но, например, в законе 1766 г. об отдаче питейных сборов в Санкт-Петербурге и Москве на откуп обер-директору Семену Роговникову со товарищи с 1767 г. предписывается «в Санктпетербурге и в Москве и в прочих вышеписанных откупных местах иметь продажу Французской водки и коньяк» [350]. И кроме этого имеется еще 16 законов, в которых одновременно упоминаются и французская водка и коньяк, что ясно говорит о том, что под этими терминами законодательно подразумевались разные напитки. Картину проясняет доношение Сенату «над казенными Ея Императорскаго Величества Французскими водками инспектора» Миля, сделанное им в 1752 г. Вот что он пишет о французской водке: «Сорты, которые доныне нам здесь известны, суть двоякие, а именно: белой, которой называется каньяк; да другой темножелтой, и оных обоих сортов можно пополам выписать…» [351]. Здесь уже в который раз мы сталкиваемся с тем, что привычные нам термины вначале имели иное содержание. Так, становится ясно, что 250 лет назад коньяк был просто разновидностью французской водки и при этом никак не связывался с выдержкой в бочках, поскольку был «белым». В другом месте того же доношения Миль так и пишет – белый коньяк: «Коммерц-Коллегии обще с Камер-Коллегиею в поставке французской водки в Санктпетербург тысячи, в том числе белаго каньяку пятидесяти анкерков… с Гамбургским купцом Реинсдорфом заключить контракт» [352]. При этом «другой темножелтой» сорт французской водки явно получил свой цвет от хранения в дубовых бочках, но какого-либо специального названия не удостоился. Более того, белому коньяку явно отдавалось предпочтение перед всеми остальными сортами французской водки, включая и темно-желтую: «Водку Французскую подряжать и выписывать будет сам с платежем всех положенных с нее по указам пошлин, с объявления Камер-Коллегии, для того, чтоб оная была самая лучшая коньяк, а компанейщики выписывают одну Французскую водку, которая против коньяку в покупке обходится дешевле и против коньяку в делании желаемых им вейновых водок такой доброты иметь не будет» [353]. То есть обычная французская водка и дешевле коньяка, и качеством похуже. Скорее всего, в то время коньяк – это та же французская водка, но произведенная в одноименной местности и, благодаря определенным сортам винограда и умению местных дистилляторов, отличающаяся более высокими вкусовыми достоинствами.

Затем в конце XIX века в России стали изготавливать «Русский коньяк», который делался из винограда, подвергался выдержке в бочках и имел крепость не ниже 43°. Разъяснения по этому поводу содержатся в законе под названием «Высочайше утвержденные Правила о фруктовом и виноградоводочном и коньячном производстве»:

«50. Русским коньяком признается напиток, приготовленный из спирта (коньячнаго), выкуреннаго из русскаго винограднаго вина.

51. Выкурка коньячнаго спирта производится на особых коньячных заводах, открытие коих допускается лишь в районе фруктово– и виноградоводочнаго производства, с особаго в каждом отдельном случае разрешения Министра Финансов» [354].

Но до этого допускалось изготовление коньяка из хлебного вина, и можно только гадать, что он представлял собой с точки зрения органолептики, особенно во времена, когда выдержка в бочках еще не практиковалась. Какое-то представление о способах приготовления «коньяка» дает выдержка из Настольного энциклопедического словаря 1901 г.: «К фруктовым же водкам надо отнести и коньяк, приготовленный растворением в очищенной водке коньячной эссенции (коньячного масла), получаемой перегонкой осадка после брожения вина и подкрашиванием жженым сахаром» [Настольный энциклопедический словарь. Том VIII. – М.: Типолитография Васильева, 1901. – С. 960а] [355].

Тема русского коньяка в серьезной литературе до сих пор остается совершенно нераскрытой и ждет своего заинтересованного исследователя.

Французская водка. Судя по всему, этим термином обозначается крепкий напиток, получаемый из винограда. По крайней мере, когда говорилось о делании в России водок наподобие французской, речь шла именно о винограде: «что же касается до продажи делаемых там на подобие Французской и других водок из винограда, о сем разсмотреть в Коммиссии о Коммерции, а потом и в Сенате, и представить Нам мнение» [356]. О виноградных питьях говорится и в законе от 1744 г., в котором этот термин встречается в первый раз: «…со всех вывозных к ним виноградных питей … ныне де у них имеется не в продаже, но налицо, разных вин, кроме бутылочного, более 15 000 бочек, при том Французской и Гданской водок на многую сумму» [357].

Вначале этот виноградный напиток именовался «Французским вином». Впервые это название встречается в Новоторговом уставе, утвержденном царем Алексеем Михайловичем в 1667 г.: «…и пошлины имать по прежнему с анкера горелаго Французскаго вина по 6 ефимков с бочки…» [131]. Очень характерная фраза для того времени. Поскольку напиток был просто продуктом дистилляции и не содержал никаких добавок, он совершенно справедливо именовался вином, но, чтобы не перепутать с обычным слабоградусным французским вином, прибавляли определение «горелое», которое впоследствии было заменено на «горячее». Впоследствии термин «вино» все больше и больше привязывался к питиям, изготовленным только из хлебных припасов, а применительно к нехлебным стали использовать название «водка». В указе, в котором впервые появляется французская водка, встречается также и французское вино. Но путаница с терминами кончается довольно быстро, и после 1759 г. французское вино исчезает и остается только французская водка.

Французская водка не содержала никаких специй и сама могла быть использована для приготовления обычных водок: «как продавцы, так и покупщики оной Французской водки могут оную везде и всякой с разными специями пересиживать единственно только для собственнаго в домах своих употребления, а не на продажу» [358]. И там же откупщик обязуется: «В откупных моих местах таких водочных фабрик, на которых бы водку из хлеба и из Французской водки делать, вновь заводить не позволять».

С некоторыми оговорками к неподслащенным водкам можно отнести настойки, ерофеичи и джины, или яниверы. Некоторую неопределенность в попытке их классификации создает тот факт, что все они могли делаться на основе хлебного вина без дополнительной перегонки, и в этом случае, по крайней мере фискально, они рассматривались как разновидность хлебного вина. Но могли изготавливаться из водки (разумеется, из ординарной) – и тогда попадали в класс водок.

Настойки. Характерной чертой настоек являлось то, что они, в отличие от наливок, настаивались не на плодах и ягодах, а на травах и кореньях: «§ 62. Приготовление жителями, для домашняго обихода, наливок на плоды и ягоды, настоек на травы и коренья и проч. из вина, оплаченнаго акцизом, остается свободным» [359]. И при этом, видимо, не подвергались после настаивания дополнительной перегонке. Хотя прямо об этом не говорится, но такое предположение вытекает из сравнения цен на вино и настойки. Например, в высочайше утвержденных Условиях для содержания питейных сборов в 29 великороссийских губерниях с 1827 по 1831 г. в расписании о продажных ценах питьям полугарному вину назначена цена 8 руб. за ведро, а настойке на полугарном вине 10 руб. за ведро [360]. В то же время приведенная в расписании цена ординарной водки равняется 16 руб. за ведро. Основное и единственное отличие ординарной водки от полугарного вина в технологическом смысле заключалось в дополнительной перегонке, которая во все времена увеличивала цену водки минимум в два раза по сравнению с вином. Раньше об этом уже говорилось, и приведенное расписание служит тому дополнительным подтверждением. Увеличение цены настойки по сравнению с базовым вином всего лишь на два рубля говорит о том, что эта наценка только компенсирует стоимость применяемых ингредиентов и некоего дополнительного труда производителя.

Как видно из приведенного расписания, настойки могли делаться из хлебного вина, причем как из полугарного, так и из пенного (цена настойки в этом случае увеличивалась до 12 руб. за ведро, так как цена пенного вина составляла 10 руб. за ведро). В этом случае их могли продавать только в казенных питейных домах: «В гостинницах, ресторациях, трактирах, погребах, лавках и магазинах с правом погребов строго запрещается содержание и продажа простаго хлебнаго вина, настоек и наливок из него приготовляемых, коих продажа предоставлена изключительно содержателям казенных питейных домов» [361].

Но если настойки сделаны из водок, то уже и трактиры могли иметь их в своем питейном ассортименте: «§ 19. Трактирам дозволяется: 1) содержание стола, чаю и кофе. 2) Продажа виноградных вин, водок иностранных и Российских всякаго рода, шрома, арака, ликеров, пунша, вообще водок хлебных… изготовляемых на водочных заводах, настоек из таковых же…» [362].

Ерофеичи. В настоящее время многие современные авторы пишут о ерофеиче как об особом классе старинных водок. При этом, как правило, либо пользуясь сомнительными источниками, либо просто переписывая друг у друга. На самом деле первое описание в литературе этого напитка и происхождения его названия оставлено нам Г. П. Успенским в его знаменитой книге «Опыт повествования о древностях русских». При описании напитков, употребляемых россиянами, автор упомянул обычай использовать различные пряные коренья и растения: «Сим способом приправленное вино, называется в Великороссии настойка, травник, эрофейка или эрофеич, по имени своего изобретателя. Сей Эрофеич был Хирург или может быть цирюльник. Изобретение его вошло в употребление таким образом: около 1768 года был в Санкт-петербурге болен Граф Алексей Григорьевич Орлов. Врачи в пользовании его изтощили все свое искусство, но без всякого успеха. Уже не имели никакой надежды к его выздоровлению, как он решился наконец искать спасения своего от болезни у одного молодого Хирурга Эрофеича, который посредством некоторых трав выпользовал его совершенно, за что как от Императрицы, так и от Орлова получил знатное награждение. Сей Хирург совсем почти никакого не имел понятия о врачебной науке, но великое напротив этого сведение о свойстве трав и других растений как в сем Государстве, так и в Китае растущих, где находился он в услужении у некоего врача. От сего то Эрофеича, употребляемая по сим именем настойка имеет свое название». Успенский в свою очередь ссылается на Gesammte Nachrichten von allerhand merkvurdigen Behebenheiten II. 867 [363]. Мне не удалось найти источник, на который ссылается Успенский. Остается надеяться, что когда-нибудь кто-нибудь до него докопается, и тогда мы узнаем, есть ли у рассказа про Ерофеича серьезное основание.

На тему Ерофеича существует целая книга, ему посвященная, изданная в 1863 г.: «История Ерофея Ерофеича, изобретателя Ерофеича, алегорически горькой водки» [364]. Автор скрылся под псевдонимом «Старый индейский петух». Казалось бы, вот исторический источник, открывающий нам все тайны происхождения и состава ерофеича. Но данная книга оказывается обычным художественным произведением. Единственное полезное для историка сведение, которое удалось из него извлечь, это то, что в 40-х годах XIX века ерофеич потерял былую популярность: «Наступили сороковые годы нынешняго столетия, и в начале их ерофеич совершенно окончил свое славное, слишком полувековое бытие, уступя место свое очищенному! Только кой-где, и то очень, очень редко, встретишь ныне избранников, которые не могут пить очищеннаго и держат у себя дома ерофеич». Даже о конкретной рецептуре автор на протяжении 79 страниц произведения ухитрился не сказать ни слова.

Очень часто ерофеичу приписывают высокую крепость, чуть ли не 70°. Даже серьезные академические словари, не говоря уже о множестве кулинарных, называют его то водкой, то настойкой, совершенно не заботясь о доказательстве приводимых сведений.

Поэтому, отбросив всякие фантазии, смотрим, что написано о ерофеиче в законах Российской империи. Там ерофеич однозначно отнесен к настойкам: «§ 3. Питья, на откуп отдаваемыя, постановляется продавать, как то: вино хлебное полугарное, водки ординарныя, сладкия, из горячаго вина делаемыя и на манер Французской, наподобие иностранной в виде вейновой, и наливки, из хлебнаго вина составляемыя, в том числе и травную настойку, ерофеичем называемую, по тем ценам, какия в прилагаемом при сем росписании назначены» [365]. Цена на ерофеич не отличалась от цены обычных настоек, которые, как мы видели выше, продавались на два рубля дороже вина, из которого были изготовлены: «§ 95. В питейном доме напитки продаются: 1) Вино по установленной повсеместной продажной цене. 2) Ерофеич и наливки повсеместно не дороже, как с надбавкою на каждое ведро по 2 рубли сверх установленной продажной цены на вино» [172]. Судя по цене, технология производства ерофеича не включала в себя дополнительную перегонку после настаивания, а следовательно, в глазах законодателей ерофеич был не водкой, а несомненно настойкой. Но что-то все-таки заставляло их в ряде случаев присваивать части настоек именно это наименование. В законах ответа на этот вопрос мы не находим, и остается только предположить, что ерофеич в настойках играл примерно такую же роль, как коньяк во французской водке, имея в виду, конечно же, качественную сторону вопроса, но никак не региональную.

Что касается крепости настоек, а значит и ерофеича, то она законодательно не регулировалась: «§ 14. Настойкам и наливкам крепости не назначается, и дозволяется делать оныя из полугарнаго и пеннаго вина» [296]. Отсюда ясно, что крепость настоек, поступающих в продажу, не могла превышать 38° и 44,25° соответственно.

Джин или янивер. Именно в таком сочетании эти два термина чаще всего встречаются в царских законах: «Сделанныя из трехпробнаго вина джин или янивер продавать по ценам, определенным для трехпробнаго вина, с тем, чтобы и крепость их была одинакова» [366], хотя бывает, что употребляются и по отдельности.

Впервые слово «янивер», пришедшее в русский язык, скорее всего, из голландского (jenever – крепкий напиток, ароматизированный ягодами можжевельника), появляется в законе 1772 г. о борьбе с беспошлинным провозом заграничных напитков: «В сем пункте полагают вышеозначенныя Присутственныя места, чтоб в пресечение безпошлиннаго привоза сюда Французской водки, также рому, араку и шрому, все привозимыя на кораблях шхиперския провизии в тех напитках и еще в Янивере состоящия в том месте, где обыкновенныя от Таможни осмотры бывают, осматривать и печатать обще с таможенными служителями» [367]. И долгое время этот термин встречается в законах исключительно в привязке к импортному напитку. Но в 1811 г. появляется закон, который так и называется «О дозволении Дворянству и купечеству устраивать яниверные заводы» [368]. И с этих пор в большинстве законов речь идет о продукте российского производства. В основе его, так же как и у импортных собратьев, лежало употребление можжевеловых ягод: «Для сего разрешить также выделку на винокуренных заводах джина или янивера, посредством обыкновенной перегонки хлебнаго вина или спирта чрез можжевеловые ягоды» [369]. При этом подчеркивалось, что производство джина дозволяется только винокуренным заводам; даже был издан специальный закон «О воспрещении водочным заводчикам выделки и продажи джина», в котором подробно обосновывалось это запрещение: «…проэктом дополнительных статей, к означенному Уставу изданных 17 Декабря 1819 года § 41, выделка заводчикам ординарной водки воспрещена, а предоставлено им делать водки высших сортов, с поименованием из оных каждаго: но в сем постановлении о джине не упомянуто. Между тем из опыта известно, что джин не что иное есть, как ординарная не подслащенная водка, или род пеннаго вина, через можжевеловыя ягоды перегнаннаго, следственно как по разуму упомянутого проэкта дополнительных статей к Питейному Уставу, так и по свойству означеннаго напитка, делание онаго заводчикам дозволить невозможно» [370]. Но буквально через месяц смягчили условия и для откупщиков сделали исключение: «§ 182. Выделка ординарных водок, джина или янивера для продажи заводчикам не дозволяется, кроме по заказу откупщиков» [324].

Пейсаховая водка (пейсаховка). Евреи в северных странах, в том числе и в России, в свое время столкнулись с проблемой, связанной с некоторыми религиозными ограничениями. Дело в том, что в течение всех дней праздника Песах запрещено употреблять в пищу любые продукты из зерновых, в процессе изготовления которых происходил процесс брожения. Классическими представителями таких продуктов являлись хлебное вино и хлебные водки, производство которых было основано на перегонке перебродившей браги. Выход был найден в использовании в качестве сырья незерновой основы. Сделанная таким образом водка получила название пейсаховая водка или пейсаховка.

В настоящее время, если набрать в поисковике слово «пейсаховка», вся имеющаяся там информация будет убеждать нас в том, что пейсаховка всегда и везде делалась из изюма и имеет даже другое название – «изюмная водка». И на практике все пейсаховые водки изготавливаются из изюма. На самом деле в прошлые века настоящая пейсаховая водка изготавливалась из меда и патоки, и ее изготовление, как и все в Российской империи, регулировалось специальными законами, из которых, в частности, видно, что в уважение еврейских обычаев для них делались соответствующие исключения из существующих правил. Так, в высочайше утвержденном положении Комитета министров 1834 г. о дозволении евреям выделывать в Вильне пейсаховую водку говорится: «Высочайше утвержденным 16 Мая 1833 года (6209) положением Комитета Министров выделка водок из медовых остатков и патоки повсеместно воспрещена. Но как Еврейский закон воспрещает исповедующим оный употреблять хлебную водку во время праздника Пасхи, то живущие в Вильне Евреи выделывают к сему празднику, вместо хлебной, водку из сыраго меда или патоки под названием Пейсаховой, для собственнаго их употребления и для продажи другим иногородним Евреям» [371].

Пейсаховую водку разрешалось делать только евреям и только в тех местах, где им позволялось постоянное жительство: «Правом приготовления пейсаховой водки пользуются Евреи в губерниях: Виленской, Полтавской, Черниговской, Киевской, Харьковской, Могилевской, Витебской, Минской, Волынской и Подольской» [372]. Закон также строго регулировал временной период ее производства: «Гонка пейсаховой водки должна начинаться не ранее 1-го Января и оканчиваться не позже 1-го Апреля» [373].

Повсеместный и полный переход на изюмную водку совершился в последующие времена, скорее всего по принципу пословицы «слышал звон, да не знаю, где он». Дело в том, что наряду с пейсаховой водкой евреям позволялось делать изюмное вино, оно еще называлось «розенковое вино». На идиш изюм – роженкес (розенкес). «В губерниях, где Евреям дозволено иметь постоянное жительство, они пользуются правом приготовлять, для своего употребления, изюмное вино (розенковое) и пейсаховую водку» [374]. При этом изюмное вино было продуктом естественного брожения, и законом специально оговаривалось, что «крепость изюмнаго вина не должна превышать двенадцати градусов» [375].

Таким образом, воспоминание об изюмном вине постепенно превратило его в изюмную водку. Тем более что изрядно подорожавший мед делал весьма накладным скрупулезное поддержание вековых традиций.

Водки сладкие со специями. Если с определением «сладкие» все понятно, то что же понималось под специями, приходится догадываться или обращаться к иным источникам, например [376], [377], [378], в которых содержатся многочисленные рецептуры сладких водок. В этих трех книгах содержатся упоминания 263 ингредиентов, используемых в различных сочетаниях для приготовления водок. В первом приближении их можно разделить на лекарственные травы, пряности и ароматные травы, семена, плоды и ягоды, листья и цветы, экзотика (бобровая струя, железа кабарги, китовая амбра).

Среди сладких водок почти на протяжении столетия с середины XVIII века до середины XIX века упоминаются гданьские и вейновые водки.

Гданьские водки. Изначально этим термином обозначали крепкие спиртные напитки, привозимые в Россию из города Гданьска: «делание той водки приведено в такой градус, что со временем можно миновать вывозу из Гданска вейновых и сладких водок» [379]. Но со временем так стали называть целый класс напитков, которые характеризовались не только местом производства, но и некими общими чертами, которые хорошо были известны современникам и не нуждались в каких-либо пояснениях.

Первое упоминание относится к 1733 г., и речь там идет о привозе из-за моря: «вывозной из за моря Гданской водки в трактирных и вольных домах не продавать, под такими штрафами, как о корчемстве указы повелевают, дабы от продажи вышеписанных Гданских водок Российским в продаже остановки и казне Ея Императорскаго Величества убытку не происходило» [380]. Но достаточно быстро, через пять лет, появляется свидетельство того, что гданьская водка начала делаться и в России. Это видно из доношения торгового агента Герцина: «В прошлом 737 году, в Кабинет Ея Императорскаго Величества от Правительствующаго Сената, представлено было, о позволении мне здесь в России делать Гданскую водку, как из Французскаго, так и горячаго Российскаго вин, и для курения хлебнаго вина по моему искуству, из котораго б я такия водки мог делать, заклеймить куб; а на каких кондициях и из каких оное мне производить, подтверждением о том тогда обстоятельно предложено» [219]. А начиная с 1751 г. общеупотребительным становится выражение «Гданскому манеру водка» или «водки на гданский манер»: «стараться им, чтобы та Гданскаго манеру водка строена и продавана от них была в доброте не хуже настоящих Гданских водок; а ежели они на строение той Гданскаго манеру водки простое вино будут употреблять сверх взятаго из казны вина из какого другаго, то с ними компанейщиками учинить как выше сего в сем пункте написано» [381].

О рецептурном составе официальные документы дают весьма приблизительное представление, ограничиваясь указанием на применение сахара и специй: «Ординарныя водки продавать так, как во 2-м пункте изображено, не свыше и не ниже двойной против простаго вина цены; а делываемыя на подобие Гданских сахаром подслащенныя лучшия с дорогими специями не свыше одного рубля пятидесят копеек штоф» [382].

Делать их можно было как из хлебного вина, так и из виноградного. О хлебном говорится в приведенной выше выписке из закона [219], а виноградное вино упоминается в кондициях питейного откупа с 1771 г.: «Свободно мне коронному поверенному, делая из чихиря[22] на Гданский манер с специями водку, продавать как в своих откупных местах, так и в других городах» [383]. За границей гданьские водки, по крайней мере часть из них, тоже делались из хлеба: «…И для того впредь, как той Французской, так и Гданской из хлебнаго вина, называемой Дупельтовой водки, из-за моря как Русским, так и иноземцам, и никому к Санктпетербургскому и Архангельскому портам ни откуда… отнюдь не вывозить» [384].

Последний раз гданьская водка встречается в законе 1837 г. [385].

Чтобы восполнить недостаток информации по существу вопроса о том, что же собой представляли гданьские водки, приведем один из рецептов из книги 1805 г. Там приводится всего двадцать рецептов различных гданьских водок.

«Гданская цитварная водка

Возьми: цитварного корня 48 золотн.

винных ягод 12 —

горького миндалю 12 —

дягельных корней 12 —

милиссы 12 —

амомы (fem. Amom) 12 —

кубебы 9 —

белого инбирю 9 —

померанцовой корки 6 —

розмарину 6 —

фиалкового корню 6 —

травы кардобенедикту 6 —

гвоздики 3 —

мушкатного цвету 3 —

соли винного камня 3 —

соли поваренной 3 —

Раздробив все вышесказанное надлежащим образом, скласть в бутыль, налить шестью штофами доброй простой водки, настаивать дней 5 или 8 в умеренной теплоте, после все выложить в кубик, прибавить два штофа воды и, перегнав, подсластить сиропом, составленным из двух фунтов сахару, с полуторным штофом колодезной воды» [386].

Вейновые водки. Коммерческий словарь, вышедший в 1787 г., в разделе «Наливные водки», описывая их приготовление, пишет, что они делаются из простой или передв?енной французской водки «через наливание оных на ягоды, плоды, цветы, с подслащиванием сахаром, примесью пряных зелий, и которые по настойке пропущаются через серую бумагу. Сии подаются вместо обыкновенных ликеров. Другие же по настойке простою Французскою водкою передваиваются, и удерживают имя Водок Вейновых» [387]. Из этого описания можно заключить, что отличительной чертой вейновых водок было то, что после настаивания они подвергались дополнительной перегонке и, следовательно, были не цветными, а прозрачными.

Впервые вейновая водка встречается в законе от 1755 г.: «…велено в Санктпетербурге и в Кронштадте Санктпетербургским купцам виноградныя вина и Вейновую и прочия ликеровыя водки из погребов продавать» [388]. Была она как привозная из-за границы, так и местного российского производства: «в Москве из Французской вейновую разных сортов водку делать позволить, провозу ж заморской вейновой водки для торгующаго тем купечества запретить не желает» [353]. При этом вейновая водка, так же как и гданьская, была сладкой: «Чтобы в ресторациях или кухмистерских столах, вместо обыкновенной вейновой сладкой водки, из ренсковых погребов продаваемой, употребляема была единственно та лишь водка, которую содержатели виннаго откупа на манер вейновой заготовляют» [290]. В данном случае под «обыкновенной», видимо, имеется в виду привозная из-за границы.

В специальном законе, посвященном деланию водок из винограда и фруктов, подчеркивалось, что вейновые водки должны выделываться исключительно из этого сырья: «… велено Камер-Конторе смотреть только того, дабы те водки деланы были точно из одного виноградного вина и фруктов, без примешивания хлебного вина и Французской водки» [389]. Более того, чтобы облегчить наблюдение и затруднить нелегальное производство, какое-то время вейновые водки разрешалось делать только в тех районах, где произрастал виноград: «Поелику же опытами дознано, что делаемыя в России водки на подобие вейновых составляются не из виноградных припасов, но за всеми от Правительства запрещениями из хлебнаго вина; то, в отвращение на будущее время таковаго злоупотребления, составление вейновых и на манер Французской делаемых водок дозволяется в тех только местах, которыя виноградом и приготовляемым из онаго вином изобильны; а во всех прочих, где виноград не растет, запрещается» [390].

Но в 1826 году появляется первый закон, из текста которого становится ясно, что вейновая водка уже производится и из хлебного вина: «§ 26. В погребах, лавках и магазинах, с правом погреба учреждаемых, предоставляется продажа: 1. Российских хлебных водок высших сортов, как то: на манер Гданской и вейновой, всяких подслащенных водок со специями, ликеров и ратафии» [391]. Графу Воронцову специальным указом было дозволено делать вейновую водку и из сахарного сиропа: «Правительствующий Сенат приказали ту из сахарнаго сыропу вейновую водку ему Генерал-Лейтенанту, Действительному Камергеру и Кавалеру Воронцову, на означенной его фабрике делать против вышеписанной пробы дозволить, и оную пробу за печатью хранить в Камер-Конторе». При этом Камер– и Санкт-петербургской корчемной конторам дано было указание «о смотрении, чтобы та водка делана была против вышеобъявленной пробы из одного сахарнаго сыропу, не примешивая горячаго хлебнаго вина и Французской водки» [392].

Последний раз вейновая водка упоминается в законе 1842 г. [393].

К сладким водочным изделиям относились также ликеры, ратафии и наливки.

Ликеры. Нет ни одного закона, из которого можно было бы понять особенности данного вида напитков. Но из других источников, в частности рецептурных книг начала XIX века [376, 377], становится понятно, что ликеры отличались от сладких водок повышенным содержанием сахара. В остальном их рецептуры практически не отличались от сладких водок.

Ратафии. Так же как и в случае с ликерами, законы ни слова не говорят об особенностях, позволяющих выделить данный вид напитков в особую категорию. Обращение же к наиболее ранним литературным источникам позволяет выяснить, что в те времена отличительным признаком ратафий было использование соков плодов и ягод при приготовлении напитков: «…для приуготовления сего напитка, должно, очистя стебельки плодов, из коего желаешь его приготовить, раздавить ягоды, извлечь из них красный сок, разсластить оный сахаром, и процедя чисто, смешать с водкою» [394]. Но уважающий себя хозяин, похоже, никогда не пользовался таким примитивным способом приготовления напитка. Рецептуры и технологии, как правило, были намного сложнее. В качестве примера приведем рецепт изготовления вишневой ратафии из книги 1805 г.:

«Столки гарнцов четыре или шесть самых спелых черных кислых вишен, склади в муравленный горшок, поставь дни на два в холодное место; после продави сквозь полотенце и полученный сок, подварив с фунтом сахару, когда остынет, сложи в бутыль. Оставшияся кожицы и косточки склади в бутыль, туда же положи скрошенных и столченных 6 золотников лимонной корки, 3 золотника корицы, 3 золотника гвоздичного дерева цветов, 3 золотн. кардамону, 3 золотн. соли винного камня, 1,5 золотн. гвоздики, 1,5 золотн. кишнецу, налей четырью с половиною штофов лучшей домашней водки, настаивай 6 дней в умеренной теплоте, перегони в кубик, и полученный спирт смешай с упомянутым вишенным соком. Естьли водка окажется крепка, разведи несколько колодезную водою и, естьли надобно, подсласти сахарным сиропом» [395].

Наливки. Способ производства этих напитков заключался в том, что фрукты и ягоды заливались крепкоградусной спиртной жидкостью. Из инструкции Корчемной конторе, данной в 1753 г., можно получить представление об используемых для этой цели плодах: «Об осмотре и о пропуске привозимых по данным провозным выписям простаго и двойнаго вина и водок, и наливнаго на ягоды, яблоки, груши и дули вина…» [396]. Более широкий список представлен в доношении, поданном в Комиссию о коммерции при Правительствующем сенате в 1761 г.: «яко-то ягод вишен, которыя за морем наливают Французскою водкою и привозят в Россию к портам, и именуется кирш; да из онагож делают и ратафию; черники, голубицы, брусники, малины, смородины, дуль, груш и яблок…» [397].

Для приготовления наливок можно было использовать как вино, так и водку: «Свободно мне коронному поверенному для продажи в своих откупных местах вино и водку на фрукты наливать» [398]. В первом случае это была винная наливка, во втором – водочная. И облагались они разной пошлиной: «Пошлину взимаемую с питей по Новороссийским Губерниям, установить с 1823 года: с вина пеннаго и полугарнаго по одному рублю, с водки одинарной или трехпробной по 2 рубли, с наливки винной по 1 рублю, а с водочной по 2 рубли с ведра» [399]. Водочные наливки еще назывались наливками высших сортов: «§ 35. Сверх того дозволяется в штофных и ведерных лавочках продавать приготовляемые из хлебнаго же вина напитки высшей доброты на манер иностранных, как то: Французския водки, коньяк, ром, бальзам, ратафии или наливки высших сортов и ликеры, также водки сладкия, пиво и портер на манер Английских, узаконенными мерами для отпуска в домы» [400].

К сожалению, так и не удалось точно выяснить, чем же простые русские сладкие водки отличались от сладких водок на манер иностранных. Но отличия, несомненно, были. Иначе в назначаемых ценах, например для Иркутской губернии, не было бы такой разительной разницы: «полугарному вину по 10 и 11 рублей, водкам ординарным по 20 и 22 руб., водкам на манер иностранной в виде вейновой, по 40 и 44 руб., в виде Французской по 26 и 28 руб., водкам сладким по 26 и 28 руб., и наливкам, из хлебнаго вина составляемым, по 12 и 13 руб. за каждое ведро» [401]. Здесь хорошо видно, что сладкая водка примерно в полтора раза дешевле – на манер иностранной в виде вейновой. Можно только предположить, что все дело в количестве и качестве специй. То, что цена существенно от них зависит, видно из продолжения только что процитированного закона: «водки сладкия и на манер Французской, дозволяется продавать и низшими против назначенных ценами, по соразмерности уменьшения таковых цен специям, в состав водок входящим».

Приведенными терминами исчерпывается список водок и водочных изделий, бытовавших в царской России. И если с привозимыми иностранными напитками все более или менее ясно, то что представляли собой некоторые отечественные водочные изделия – до сих пор сказать затруднительно. Дело в том, что начиная с конца XVIII века интенсивное выделывание и распространение получили напитки «на манер или наподобие иностранных». При этом ни обыватели, ни законодатели не затрудняли себя изобретением новых названий и применяли по отношению к изготовленным на русской земле, зачастую совсем из других припасов, напиткам те же названия – французская и гданьская водки, коньяк, ром, бальзам и т. п. И если вначале пытались соблюсти хотя бы сырьевую идентичность: «где виноград растет изобильно, вейновыя и на подобие Французской водки должно составлять не иначе, как из тамошняго винограда и приготовляемаго из него вина» [402], то уже в Уставе о питейном сборе 1817 г. водочным заводчикам дается право делать все водочные изделия из казенного хлебного вина: «§ 14. Из сего вина позволяется делать водки следующаго рода: 1) Ординарныя. 2) Подслащенныя медом или сахаром, с разными специями. 3) Бальзам. 4) Коньяк. 5) Ром. 6) Ликеры. 7) Ратафий или наливки высшей доброты» [403]. О том же говорит указ, в котором регламентируется ассортимент напитков в местах для питейной продажи. Там наряду с водками нехлебными всякого рода российского произведения «дозволяется продавать: 1) приготовляемые из хлебнаго же вина напитки высшей доброты на манер иностранных, как то: Французския водки, коньяк, ром, бальзам, ратафии, или наливки высших сортов и ликеры, также сладкия водки» [404].

Что при этом представляли собой ром или коньяк, сделанные из хлебного вина, можно только догадываться. Если учесть еще, что выдержка в бочках для коньяка тогда не применялась, не говоря уж о роме, то загадка на уровне представлений становится неразрешимой. Остается надеяться, что работа новых поколений исследователей в архивах позволит разобраться когда-нибудь с этим интересным вопросом.

Продукция дворянских поместий

Главное отличие домашнего дворянского производства от коммерческого заключалось в тщательнейшей очистке хлебного вина. Ранее, рассматривая различные категории водочных изделий, мы видели: максимум, что обязаны были делать водочные заводчики с целью очищения, это производить дополнительную перегонку простого вина. Мастера в дворянском хозяйстве никогда не ограничивались простой дополнительной перегонкой, а, как уже говорилось, использовали различные коагулянты (молоко, яичный белок, осетровый клей) и обработку древесным углем. Полученные таким образом напитки представляли собой великолепный пример русского дистилляторского искусства, и их отличительной чертой, наряду с благородной мягкостью, был бережно сохраненный аромат зернового хлеба.

Но на этом чаще всего не останавливались. Дальше начинались безграничные вариации с использованием различных вкусо-ароматических ингредиентов. Ароматические вещества в русском дистилляторском производстве использовались в основном растительного происхождения. Редко, но все-таки встречалась и такая «животная» экзотика, как бобровая струя, мускус кабарги, китовая амбра. Зато в ход шло чуть ли не все, что растет: от неизвестной травки под окном до дорогущих экзотических пряностей. «Водкоделы» XVII–XVIII вв. были чистыми эмпириками и использовали те или иные специи «чисто по понятиям», так что придется привести более позднюю классификацию, датированную 1871 г. Простите за очередную длинную цитату, но она того стоит: «Число растительных веществ, употребляемых для ароматизирования водок, весьма велико. Травы, семена, коренья и т. п., отличающиеся своим приятным запахом или вкусом, служат для этой цели. Если водка должна иметь горький вкус, то употребляются также и горькия составные части растений… По свойствам, вследствие которых употребляются растительные вещества, и по способу и роду их обработывания, они могут быть подразделены на три класса. Первый класс заключает в себе растительныя вещества, которыя употребляются ради содержания ими эфирных масел, т. е. ради летучих ароматических веществ. Сюда относятся, семена тмина, аниса, сельдерея, кардамона, можжевеловыя ягоды, лимонныя корки, мята, цветы апельсинов, роз, горькие миндали и много других веществ…

Второй класс заключает такия растительные вещества, которыя употребляются для приготовления водок кроме как по содержанию в них эфирных масел, еще и вследствие содержания ими вытяжных, именно горьких составных частей. Их можно назвать ароматически-горькими веществами. Сюда относятся померанцовыя корки, померанцовые плоды, ваниль, корица, гвоздика, касатик, галгановый корень, полынь, жареный кофе и много других…

Третий класс растительных веществ, употребляемых для производства сладких водок, заключает в себе свежие плоды. Сюда относятся: малина, вишни, земляника, апельсины, ананасы и т. п.» [405].

Только в одной рецептурной книге 1805 г. я насчитал более 200 различных ингредиентов и 315 рецептов на их основе. Изготовление водок происходило путем настаивания рецептурных составляющих в течение времени, необходимого для извлечения экстрактов (обычно этот период составлял от трех до двадцати дней), и последующей перегонки в домашних перегонных кубах.

В литературе я неоднократно встречал сведения о том, что у каждого уважающего себя помещика в запасе непременно были водки (настойки) на все буквы алфавита.

Анисовая

Березовая

Вишневая

Грушевая

Дынная

Ежевичная

Желудевая

Зверобойная

Ирговая

Калиновая

Лимонная

Малиновая

Мятная

Ноготковая

Облепиховая

Полынная

Перцовая

Рябиновая

Смородиновая

Тминная

Укропная

Фисташковая

Хренная

Цикорная

Черемуховая

Шалфейная

Щавелевая

Эстрагонная

Яблочная

Более того, на сайте московского завода «Кристалл» историк и писатель Александр Никишин пишет: «Порой во время застолий у помещиков устраивалось своеобразное развлечение, которое состояло в том, что гости задумывали слово и наливали в рюмку по несколько капель разных водок на каждую букву этого слова, а хозяин по вкусу этих „коктейлей“ пытался определить задуманное слово. Иногда специалисты определяли такие длинные и сложные слова, как „Навуходоносор“, включающее смесь десятка водок. Все это свидетельствует не только об изобретательности русских составителей „коктейлей“, но и об их высокой культуре питья, ибо главным было сохранение ясности ума, трезвости суждения, высокой способности различить оттенки аромата, уметь их выделять из самой сложной смеси».

Если в наше время взять каталог всех выпускающихся водок, то и сейчас из их названий без труда можно составить коллекцию на все буквы алфавита. Только сомневаюсь я, что найдется специалист, даже в среде профессиональных дегустаторов, который сможет угадать слово хотя бы из двух букв, пробуя коктейль, составленный из современных водок.

В помещичьей среде были тесты и попроще. Цель оставалась той же самой – отгадать слово. Но водки не смешивались, а разливались по рюмкам. Задача заметно упрощалась: надо было, продегустировав каждую рюмку, определить названия всех водок и из начальных букв составить загаданное слово. Была еще одна забава, когда люди в компании не просто пили, а пили «слова». Например, один говорил: я сегодня буду пить «круг». Это означало, что он намерен ограничиться четырьмя рюмками – калиновой, рябиновой, укропной и грушевой. Остальные называли свои слова. На эту тему есть небольшой рассказ Н. И. Лейкина, написанный в конце XIX века. Вот маленький отрывок из него: «Неужели он все „человеколюбие“ может выпить? – удивился управляющий. – Ведь это слово состоит из… че-ло-ве-ко-лю-би-е – сосчитал он и сказал: – Да, из тринадцати букв. Значит, тринадцать рюмок. – Что ж удивительного? – спросил хозяин. – Я сам очень часто пью за завтраком слово „благочестие“. Тоже из одиннадцати букв. А ты сравни меня и Нафанаила. Ведь я перед ним сосулька. Ко мне фельдшер Скипидаров из больницы ходит, так тот не только „человеколюбие“ у меня пил, а даже слово „человеконенавистник“. „Человеконенавистник“ – то почище „человеколюбия“ будет. В „человеконенавистнике“ девятнадцать букв – значит, девятнадцать рюмок смеси».

Продукция дворянских поместий отличалась колоссальным разнообразием и высочайшим качеством, так как изготавливалась она исключительно «для себя любимых». При этом каждый помещик стремился перещеголять соседа не только ассортиментом, но и качеством своей домашней продукции. Так или иначе, не вызывает никаких сомнений, что и дворянство, и купечество, и прочие состоятельные и просто образованные сословия, наряду со всякими заморскими питиями, любили свои ароматизированные водки, знали в них толк и зачастую предпочитали иностранным напиткам.

К величайшему сожалению, все эти традиции и навыки умерли вместе с гибелью Российской империи и уничтожением большевиками дворянства как класса.

Современная водка

В соответствии с нормативными документами Российской федерации современная водка имеет следующее определение: «водка: Спиртной напиток, который произведен на основе ректификованного этилового спирта из пищевого сырья и исправленной воды, крепостью от 37,5 % до 56 %, представляющий собой бесцветный водно-спиртовой раствор с мягким присущим водке вкусом и характерным водочным ароматом» [406].

Несмотря на достаточно либеральный законодательный диапазон спиртового содержания, абсолютно все водки российского производства имеют традиционную крепость 40 %. Эта цифра впервые была введена в 1866 г. (см. раздел «Полугарное вино»), продержалась до конца Российской империи и благополучно перешла в практику водочного производства при советской власти.

Современную водку приходится выделять в отдельный раздел, так как она резко отличается от всего вышеприведенного ассортимента. Дело в том, что до ее появления абсолютно все напитки (вино, спирт, водка, водочные изделия) представляли собой продукты дистилляции, получаемые до первой половины XIX века в примитивных перегонных кубах, а затем, до появления ректификационных колонн, в различных усовершенствованных перегонных аппаратах. Дистилляты содержали большое количество примесей, обеспечивающих различные вкусы и ароматы в зависимости от использованного сырья. Современная же водка лишена каких-либо вкусовых особенностей, ее вкус и запах – это вкус и запах чистого спирта. В то же время чистый ректификованный спирт, лежащий в основе современной водки, невозможно получать в промышленных масштабах без использования ректификационных колонн. А первая ректификационная колонна (аппарат Саваля) была продемонстрирована на выставке в Париже в 1867 г. В следующем десятилетии начала использоваться в Европе, а в Россию добралась в 80-х годах XIX века. Поэтому ясно, что напиток, представляющий собой смесь воды и чистого ректификованного спирта, даже теоретически не мог появиться в России раньше конца XIX века. Таким образом, водка в ее современном виде является продуктом технического прогресса, и в этом ее главное отличие от продуктов бережно «законсервированных» старинных технологий, таких, например, как коньяк или виски.

При этом ректификационные колонны изобретались отнюдь не в интересах алкогольной отрасли. Абсолютно доминирующими стимулами в их создании были постоянно возрастающие требования к чистоте спирта со стороны самых различных промышленных производств, в частности химических и парфюмерных. Автор идеи использовать ректификационный спирт в качестве основы алкогольного напитка неизвестен. Но уже в конце 80-х годов XIX века известные водочные фирмы, такие как П. А. Смирнова в Москве, А. В. Долгова в Нижнем Новгороде, И. В. Александрова в Казани и другие, проводили эксперименты с ректификованным спиртом и выпускали в небольших количествах напитки на его основе под названием «столовое вино». Как правило, эти «столовые вина» имели номера и отличались друг от друга только чистотой спирта и количеством угля, используемого для обработки водно-спиртовой смеси. Варьировать больше было нечего, так как выше уже сказано, что, если бы в напиток было добавлено что-то еще, он перешел бы в разряд водочных изделий и перестал быть вином.

Эти эксперименты чрезвычайно пригодились царскому правительству при введении в 1895 г. винной монополии. Дело в том, что одним из главных лозунгов, под которыми вводилась монополия, был лозунг борьбы за народное здравие. Считалось, что чем меньше примесей в алкогольном продукте, тем лучше. Б. Брандт, автор статьи «Питейная монополия» в словаре Брокгауза и Ефрона, в конце 90-х годов XIX века писал: «Бесспорно хорошая сторона П. монополии – улучшение качества вина благодаря очистке его от вредных примесей» [407]. Очень подробно вопросы, связанные с качеством производимой продукции, рассмотрены в книге В. Ю. Кршижановского «Чистота казенных питей», вышедшей в 1906 г. В частности, он пишет, как все начиналось: «Приступая к введению в России казенной продажи питей, Министерство Финансов не только пообещало дать народу очищенное вино (свободное от примесей особенно вредных для здоровья потребителей), но одновременно и приняло к осуществлению этого обещания соответствующия меры… Весь сырой спирт, нужный для казенной винной операции, подвергается на частных и казенных заводах очистке ректификацией под непосредственным наблюдением чинов акцизнаго надзора… Сдаваемый казне ректификованный спирт должен быть чистый, бесцветный, без посторонних несвойственных ректификованному спирту примесей, вкуса и запаха и… должен иметь крепость не ниже 95° Тр.» [408].

И при утверждении монопольной продукции за основу были взяты эти самые «столовые вина».

Закон о введении винной монополии был подписан в 1894 г. [76], и с 1895 г. начался поэтапный переход всей Российской империи на производство всей алкогольной продукции на базе чистого ректификованного спирта.

При этом казенный продукт в обязательном порядке подвергался обработке углем, так как без такой обработки простой водно-спиртовой раствор мог удовлетворить вкусы только самой маргинализированной части населения. И надо сказать, что царское правительство шло на эти дополнительные расходы, несмотря на существовавший соблазн снижения себестоимости за счет экономии на угле. Например, член Технического комитета В. Э. Гаген-Торн считал, что обработка углем должна применяться только при выделке напитков повышенного качества: «Что же касается народного вина, то едва ли нужно стремиться к тонкости вкуса жидкости, опрокидываемой в горло стаканами. Здесь совершенно достаточно было бы давать смесь ректификованнаго спирта с хорошей водой» [409].

Но несмотря на то, что в монопольной продукции внутри бутылок находился уже 40-процентный водно-спиртовой раствор, на этикетках было написано «казенное вино», – вино, а не водка. И иначе быть не могло, так как по заключению Технического комитета при департаменте неокладных сборов водочными изделиями признавались только «напитки, приготовляемые из спирта произвольной крепости, содержащие различные посторонние вещества, не свойственные спирту, как продукту винокуренного производства, и искусственно добавляемые в напитки при их изготовлении…» [165]. А монопольный продукт был, в принципе, просто разведенным спиртом и не содержал никаких искусственно привнесенных примесей, а значит, не мог называться водкой и именовался вином.

Только в 1936 г. вышел ГОСТ (ОСТ 279 НКПП) [410], перевернувший с ног на голову царское определение и предписавший водкой именовать чистый водно-спиртовой раствор. И именно с этого года современная водка приобрела свой законченный образ, в котором содержание (водно-спиртовой раствор) и название (водка) слились в единое целое и сформировали у последних поколений представление об этом молодом по историческим меркам продукте.

Возвращаясь к начальному моменту появления на российской сцене нового напитка, получившего впоследствии мировую известность под названием «водка», мы вынуждены констатировать, что рождение водки произошло в результате заблуждения относительно пагубного влияния примесей на «народное здравие». Прекрасно известно, что коньяк и виски, считающиеся лидерами среди элитных мировых напитков, содержат невероятно большое количество примесей по сравнению с чистой водкой. Наш ГОСТ на коньяк допускает содержание сивушного масла почти в тысячу раз больше, чем допускается в водке [411]. И что-то незаметен переход чрезвычайно заботящихся о своем здоровье европейцев и американцев со своих привычных виски и коньяков на более «полезную» водку. Практически вся потребляемая за границей водка используется для приготовления алкогольных коктейлей. Дело в том, что и наука, и более чем уже столетняя практика показали, что между «грязными» дистиллятами и «чистой» водкой с точки зрения влияния на здоровье потребляющих нет никакой разницы. Более подробно этот вопрос рассмотрен в моей книге «История русской водки» в разделе «О примесях» [412]. Отметим только, что при потреблении крепких напитков основное, превалирующее влияние на организм оказывает этиловый спирт, на фоне которого все примеси, образующиеся в «грязных» дистиллятах естественным путем в процессе их производства, не имеют практически никакого значения.

Из всех существующих в мире напитков современная водка и технологически, и органолептически является самым примитивным алкоголем. Этиловый спирт из пищевого сырья используется не только для производства алкогольных напитков, но и в медицинских целях, в парфюмерной, химической промышленности, в радиоэлектронике и в качестве автомобильного топлива. Производится он в колоссальных количествах на крупных специализированных заводах и имеет в связи с этим чрезвычайно низкую себестоимость. В 2015 г. Росалкогольрегулирование установило минимальную цену спирта 49 руб. за литр. А это значит, что в пол-литровой бутылке водки самая дорогая составляющая содержимого имеет стоимость 9,8 руб.

Всего же в России, по данным экспертного совета Федеральной службы по регулированию алкогольного рынка, заводская себестоимость обычной массовой пол-литровой бутылки водки (содержимое, бутылка, пробка, этикетка, производственные издержки) в 2015 г. составляла порядка 20 руб. Исследование, проведенное специалистами по заказу газеты «РБК Daily», привело к схожему результату. По их расчетам заводская себестоимость бутылки водки составляет 20,3 руб. [413]. И при этом совершенно неважно, какая цена обозначена на ценнике в магазине. Внутри любой бутылки с водкой вы найдете стандартный состав: 40 % спирта, 60 % воды; пропущенный через угольную колонну (без этой операции пить разведенный спирт нормальному человеку невозможно); и иногда микроскопические добавки соды, глицерина, сахара (чтобы сделать вкус мягче). Поэтому колебания во вкусах различных водок минимальны и не идут ни в какое сравнение с разнообразием вкусов и ароматов того же виски. Готов биться об заклад, что абсолютное большинство людей вслепую не смогут определить различия в марках водок, если те находятся в одной ценовой категории.

Более того, восприятие вкуса в основном зависит от информации, которую мы получаем. В России маркетинговым агентством «Качалов и Коллеги» был проведен очень показательный эксперимент [414]. Участникам этого эксперимента было предложено оценить качество четырех водок, три из которых были российского производства, а одна («Smirnoff») американского. Вначале была проведена слепая дегустация, потребители не знали, какую марку водки они дегустируют. И здесь однозначным лидером стала водка «Smirnoff». Потребители практически в один голос утверждали, что эта водка наиболее полно отвечает их представлениям о качественной водке и ее вкусе. Затем был проведен открытый тест, когда те же потребители видели марку дегустируемой водки. И тут картина резко изменилась. «Smirnoff» однозначно оказалась на последнем месте. Здесь сработало свойственное всем русским убеждение, что настоящую хорошую водку умеют делать только в России, а все, что делается за рубежом, просто по определению не может быть качественным продуктом. То есть заложенные в мозг сведения (даже ложные) оказываются сильнее объективных сигналов, получаемых тем же мозгом от вкусовых рецепторов.

Позвольте привести еще один яркий пример подобного заблуждения. Летом 2008 г. мы с младшим сыном Алексеем приехали в Милан, чтобы ознакомиться с производством граппы. Я тогда заканчивал свою первую книгу по истории русских спиртных напитков, и меня интересовало все, что связано с их дистилляцией. Но поскольку в России не сохранилось ни одной маленькой винокурни, то я пытался найти что-то похожее за рубежом. Самым близким к нашему хлебному вину является виски, но к тому времени я так и не смог найти выход на человека, который мог бы организовать посещение вискикурни, желательно шотландской, и при этом гарантировать доброжелательное и доверительное общение с ее владельцами или работниками. Хотя в случае маленькой частной фирмы эти категории, как правило, совпадают.

И тут случай свел меня с человеком, который профессионально занимался изучением всех вопросов, связанных с производством национального итальянского напитка граппы. Он знал о граппе все и любезно согласился уговорить нескольких производителей поделиться своими профессиональными секретами. Звали его Маурицио Фава. Я сейчас не буду тратить ваше время на подробное описание моих впечатлений об этой поездке, скажу только, что мое достаточно негативное отношение к достоинствам этого итальянского напитка было серьезно поколеблено. И хотя он и сейчас является для меня, скажем так, зачастую излишне ароматизированным, но я уже в состоянии более объективно оценивать достоинства различных марок граппы.

Объезд граппокурен сопровождался обязательным посещением очаровательных деревенских ресторанчиков, где сам хозяин подает блюда чудесной итальянской кухни и восхитительные местные вина. Видите, как много восторженных эпитетов я ухитрился втиснуть в одно предложение. И когда, переполненные едой, вином и впечатлениями, мы под вечер вернулись в Милан, Маурицио сказал, что нас ждет ужин в ресторане его друга Франческо. Надо знать итальянцев: отказ в подобной ситуации – это не просто обида, это оскорбление.

Франческо лично нас встретил, усадил за зарезервированный столик и, естественно, поинтересовался, что бы мы хотели на ужин. Я с ужасом смотрел на меню, понимая, что не смогу проглотить ни грамма из всей предложенной вкуснятины и тем самым, конечно же, обижу гостеприимного хозяина. И с завистью смотрел на Алексея, чей молодой организм, похоже, уже справился с предыдущими трапезами и был готов к новым впечатлениям и возлияниям. Выручил старый проверенный способ. Я вспомнил, что при употреблении водки мой организм, независимо от степени насыщения, непременно требует закуски. И поэтому, вежливо отказавшись от великолепного выбора итальянских напитков, я попросил принести водки. Франческо тут же дал указание, и мне на подносе принесли несколько бутылок. Я не могу сейчас назвать все наименования, но там точно были «Грей Гус», «Столичная элит», «Абсолют» и «Бельведер». Хозяин, явно гордясь ассортиментом, поинтересовался моим выбором. Я сказал, что мне все равно, пусть нальют из той бутылки, что уже распечатана. Франческо уверил меня, что никаких проблем с распечатыванием нет, поэтому я могу выбирать, руководствуясь исключительно своими предпочтениями. Я ответил, что он меня неправильно понял, я не скромничаю, просто мне все равно, так как все эти водки на вкус совершенно одинаковы.

Франческо и Маурицио стали горячо возражать, доказывая мне, что я не прав и спутать вкус, например, «Грей Гуса» и «Столичной» совершенно невозможно. Я же им объяснял, что все эти суперпремиальные водки сделаны из спирта высочайшего класса (а значит, он у всех у них одинаков) и воды, тщательно обработанной по современной технологии (а значит, и она по большому счету одинакова). А всякие микроскопические добавки и декларируемые способы очистки никакого влияния на мой обычный дилетантский потребительский вкус не оказывают.

Чтобы разрешить этот спор, я предложил провести слепую дегустацию. Мои оппоненты охотно согласились. Франческо заявил, что они легко определят дегустируемые марки, и если он, может быть, и ошибется в какой-нибудь из них, то его бармен-суперспециалист гарантированно определит их на сто процентов. Сказано – сделано. Принесли дегустационные бокалы, пронумеровали бутылки, подготовили для каждого протоколы, – короче, сделали все как положено.

В эксперименте участвовали четверо итальянцев. Причем все они были люди искушенные, действительно знающие толк во всем, что связано с потреблением алкогольных напитков. Ну, и какой, вы думаете, был результат? Ни одного попадания. Итальянцы были поражены, особенно Франческо. Он вообще ушел куда-то и вернулся назад только минут через двадцать. Подошел ко мне и так задумчиво говорит: «Борис, я понял, почему я не узнал: у них спирт и вода одинаковые. – А я что тебе долдонил полвечера? – Когда ты это говорил, я не понимал, а теперь понял».

Производители дорогих водок, скорее всего, в душе испытывают неловкость за безумные цены, которые они назначают на простой разведенный водой спирт, и в качестве своеобразного извинения придумывают в свое оправдание разные легенды. Самая распространенная история говорит о том, что сама водка или спирт для нее произведены путем многократной дистилляции; доходят до пяти, а то и до семи дистилляций. Эта сказка рассчитана на человека, который ничего не понимает в производстве водки. Слово «дистилляция» используется, как правило, для описания процесса, происходящего в перегонном кубе при производстве спиртных напитков. Методом дистилляции производится абсолютное большинство крепкого алкоголя, в том числе и все дорогие, элитные напитки, такие как виски и коньяк.

Производить водку дистилляцией невозможно, так как с ее помощью невозможно получить спирт с необходимыми для производства водки показателями чистоты и крепости. Хоть десять раз перегоняй в перегонном кубе забродившее сырье, нужный для водки спирт не получится. Еще раз вспомним, что водку можно получить одним-единственным способом: взять чистый этиловый спирт, разбавить его водой, обработать полученный раствор углем и/или добавить соду, сахар, глицерин, чтобы эту смесь можно было пить. Этиловый спирт получается только и исключительно в специальных крупногабаритных колоннах, которые называются ректификационными, а процесс получения спирта называется ректификацией. Поэтому, когда водочники говорят о дистилляции, да еще о многократной, они просто обманывают потребителя, пытаясь вызвать у него ассоциативную аналогию с элитными продуктами дистилляции.

И, надо сказать, делают это довольно успешно. Я встречал немало умных и знающих людей, которые на полном серьезе убеждали меня в том, что высокая цена и соответствующее качество некоторых водок обусловлены тем, что они в качестве заключительной технологической операции подвергаются дистилляции в перегонном кубе. И никто из них не дает себе труда задуматься о том, что перегонка в перегонном кубе чистого ректификованного спирта является абсолютно бессмысленной операцией. Это все равно, что пилить опилки. Дистилляция в перегонном кубе имеет всего лишь две основные функции: во-первых, выбрать из спиртосодержащего сырья как можно больше спирта и, во-вторых, путем дополнительных перегонок очистить продукт от нежелательных примесей. А теперь давайте вместе подумаем, что произойдет с уже максимально очищенным спиртом или его водным раствором, если его подвергнуть дистилляции в обыкновенном перегонном кубе. Подумали? Правильно, ничего не произойдет. Только часть спирта потеряется, неизбежно оставшись в так называемом отгоне, а с теми жалкими остатками примесей, с которыми не могла справиться даже ректификация, дистилляция тем более ничего поделать не сможет. Поэтому единственный смысл данной операции (или разговоров о ней) заключается, так же как в случае легенды о многократной дистилляции, в одурачивании доверчивого потребителя, которого убеждают в аналогии процессов производства водки и элитных дорогих виски.

И напоследок несколько слов о том, какой год считать днем рождения современной водки. Если быть скрупулезно принципиальным, то законченный вид водка приобрела в 1936 г., и именно от этой даты стоило бы отсчитывать ее возраст. В принципе, можно считать датой ее рождения 1895 г., когда началось массовое производство «казенного вина». Это не будет большой натяжкой, так как содержимое бутылок казенной продукции практически полностью соответствовало современной водке. Будем надеяться, что когда-нибудь производители водки и многочисленные почитатели их продукции определятся и возьмут какой-либо из этих годов в качестве официального года рождения современной водки.

И никто наконец-то не будет пытаться привязать рождение водки к трудам Д. И. Менделеева, работы которого по определению физико-химических свойств водно-спиртовых растворов не имеют никакого отношения к созданию алкогольных напитков вообще и водки в частности. О чем мы подробно уже говорили в первой части книги.