История третья Наташа Ум-Ферас

К нашей большой радости, Наташа – проводник – умела быть разной. Для Оли Лопаткиной, которая сидела почти рядом с ней и все исторические факты честно и пунктуально записывала в айфон (да-да, вот такие у нас девы иорданские!), Наташа была просто кладезем важной и полезной исторической информации. На галерке, которую оккупировали мы с Олей Яврумян и другими девами, разгорелись жаркие диспуты вокруг Библии. Надо сказать, что Наташа так часто ссылалась на эту Книгу Книг, столь тесно увязывала строки из Ветхого Завета с теми открытиями, которые сделали археологи в последние десятилетия двадцатого века, что мне самой, поневоле, захотелось увидеть эти строчки собственными глазами. А еще заглянуть в Коран и Тору, которые тоже цитировались предостаточно.

– Девочки, я вас не утомляю? – спрашивала Наташа периодически. – Может, сменим тему?

– А и действительно, – в какой-то момент встрепенулась Оля Яврумян. – Давайте поговорим о нас, о женщинах. Мы же договорились делиться своими историями. А уж истории женщины, которая отважилась на брак с восточным мужчиной, с мусульманином, нам особенно интересны. Так что, Натусь, рассказывай.

Наташа мягко улыбнулась, опустила глаза и поинтересовалась:

– Вам правда это нужно?

– Правда-правда! – хором ответили мы.

– Ну, тогда слушайте. Замуж за Ису я вышла в далеком 1986 году, когда мы оба закончили учебу. Вариантов остаться в Советском Союзе у Исы не было, хоть и учился он по направлению компартии, и диплом получил красный. Пришлось мне выбирать – уезжать с любимым мужем в незнакомую Иорданию, обрывая, возможно навсегда, связи с родными и друзьями, или остаться на родине, но осиротить дочку и потерять любимого. Я выбрала первый вариант, хотя слез было пролито немало, и страшных пророчеств я тоже наслушалась. Первое, что поразило меня в Аммане – это не восточный колорит, а сам дом Исы, в котором, помимо нас, жило еще 18 человек. В России мы не привыкли к таким большим семьям и к тому, что может отсутствовать, в принципе, право на какую-то личную обособленность и закрытость. Твой ребенок – это общий ребенок. Твои обязанности по дому – это работа для всех. А работа каждого – работа и для тебя тоже. Первое время мне казалось, что я сойду с ума. Не потому, что плохо, а потому, что непонятно.

Языка не знаешь, вокруг гвалт, все тебе улыбаются и что-то показывают знаками, а ты не знаешь, то ли тебя к столу приглашают, то ли просят помочь обед приготовить.

Но постепенно я разобралась, и жизнь стала налаживаться. Пока Иса с братьями пристраивали к крыше этаж для нашей семьи (а вы обратили, наверное, внимание, что в Иордании, в Египте, да и в других странах Востока крыша дома – это просто перекрытие с торчащей арматурой, чтобы можно было поднимать дом выше и выше – по мере роста семьи), я привыкала к иорданскому ритму жизни… Просыпаемся мы рано, раньше детей и мужчин. И первое, что делаем, это готовим для всех завтрак. Иорданский завтрак обязательно включает в себя хумус, мутабаль, табуле и пару видов мягкого сыра – овечьего или коровьего. Никаких тебе яичниц или сосисок. Вся пища предельно простая и здоровая: овощи, бобовые, кунжут, оливковое масло и кисломолочные продукты. Оливковое масло, кстати, тоже подают не просто так. В чашечку со свежим, густым, крестьянским, зеленоватым, первого отжима маслом добавляют чайную ложку иссопа, молотого барбариса, толченого чесночка, соли и лимонного сока – и макают туда свежие лепешки. Запивают все чаем с добавлением трав или кофе с кардамоном.

Мне очень повезло со свекровью, ибо после того как мужчины завтракали и уходили на работу, она брала меня за руку и уводила в свою комнату. Там мы смотрели арабские сериалы, пили не спеша кофе, ну, и учили арабский язык… И только отдохнув пару часиков, принимались с ней за уборку дома, стирку, глажку, приготовление обеда и прочие женские дела. Когда выяснилось, что арабский я учу очень медленно, мне предложили закончить специальные языковые курсы, а потом еще и поучиться в местном университете, чтобы получить диплом гида-экскурсовода. Это заняло примерно год, но я горда тем, что на выпускных экзаменах мой арабский признали лучшим среди студентов-иностранцев.

– Как-то все очень сказочно… – нахмурилась Оля. – Неужели проблем не было вообще никаких?

– Ой, ну, конечно же были, – спокойно улыбнулась Наташа. – Неужели никто из вас не ссорился с мужем, не переживал из-за болезни ребенка, не страдал из-за нереализованности собственных амбиций, несложившейся карьеры? Думаю, нет таких. А у меня это все умножалось на языковой барьер, на невозможность поплакаться подружке в жилетку, на отсутствие рядом (или в пределах досягаемости) мамы, родины… Но умный, точнее, мудрый человек умеет всегда взвешивать плюсы и минусы. В результате плюсов оказалось больше. У меня родилось трое прекрасных детей, появился так ожидаемый любым восточным мужчиной сын. Знаете ли вы, что в момент рождения сына у иорданца и мать младенца, и его отец перестают для общества иметь собственные фамилии, а становятся «ум» и «абу».

Наташа Ум-Ферас и Иса Абу-Ферас. Мать и отец Фераса – вот кем мы стали. Девочки продолжают носить первую фамилию отца даже в замужестве (фамилию мужа тут не дают) и меняют ее только при рождении сына…

Потом Наташа рассказала нам, как в Иордании готовят замуж дочь, как происходит процесс сватовства (сговор происходит исключительно между родителями, а молодожены могут даже не особо-то и видеть друг друга до бракосочетания), выкупа невесты, свадьбы; какие сокровища в виде золота, квартиры и мебели должны предоставить родные потенциального жениха, чтобы свадьба и будущая семейная жизнь считались удачными; как непросто удержать баланс между желанием выдать девочку замуж за очень богатого человека, ведь его богатство может обозначать возможность обеспечить себе еще одну свадьбу и завести еще одну жену… За разговорами мы не заметили, как проехали почти триста километров. Правда, останавливались пару раз, чтобы выпить бодрящего иорданского кофе да прикупить сувениров.

Сегодняшний рассказ Наташи Ум-Ферас о нравах и обычаях иорданских семей родил у нас миллион вопросов. Как всегда и больше всех горячилась темпераментная Оленька Яврумян:

– Девы, ну как вы не понимаете? Предательство мужа, измена – это все наши русские, славянские слова. В исламе муж не изменяет. Он просто приводит в дом еще одну жену, а потом еще одну жену… И девочки готовы к этому с младенчества. Они растут в этой атмосфере кучи мам и мачех. Гордыня – это тоже не исламский порок и не их слово. Вспомните, какие ключевые определения счастливого брака мы услыхали сегодня? «Богатый выкуп» за невесту, килограммы золота, тысячи динаров, квартиры, машины, наряды, мебель… Где там звучало слово «любовь»? Это просто мирное и уважительное СО-жительство двух взрослых людей, доверившихся своим родителям, которые сделали за них выбор.

– Ты хочешь сказать, что мусульманки не ревнивы?

– Я хочу сказать, что если они ревнивы, то они не мусульманки.

– А мне очень понравились рецепты их свадебных угощений, – брякнула я и покраснела. – Ну, в том смысле, что надо же в такой ситуации находить хоть что-то хорошее.

Мои подруги рассмеялись, а я принялась быстро записывать рецепты в блокнот, пока они были свежи в памяти…